Отрывок из книги «Истории проституции: рассказы о выживании в секс-индустрии» («Prostitution Narratives: Stories of Survival in the Sex Trade», 2016).

В бизнесе «только для взрослых» такие занятия как «экзотические танцы», то есть, стриптиз – это первый шаг в проституцию. Это также первый шаг в психическую болезнь, в том числе, в диссоциацию. Под «диссоциацией» я имею в виду способность на психическом уровне отделять себя от того, что происходит с твоим физическим телом. Диссоциация необходима для участия и выживания в любом подобном бизнесе. Я предпочитала быть на сцене, так как в этом случае мне было легче диссоциировать – я смотрела на потолок, а не в море чужих глаз. Если я была не «на полу», а на сцене, то это также уменьшало вероятность чужих рук, которые меня лапают.

Я переживала эксплуатацию как на улице, так и в помещении, как легальную и нелегальную. Так что по собственному опыту я могу вас заверить, что любая форма эксплуатации причиняет одинаковый вред душе. В любой своей форме она сводится к тому, что снова и снова кто-то, кто вам отвратителен, касается вас и/или проникает в ваше тело, и это всегда наносит психологический ущерб. Я никогда не соглашалась на встречи на всю ночь, потому что моя диссоциация не смогла бы продержаться так долго. Со временем и с практикой диссоциация превращается для вас в норму – «секрет ремесла». Я научилась заглушать любые свои чувства с помощью алкоголя и наркотиков – очень важный инструмент для выживания. Я справлялась с нежеланными сексуальными контактами, сводя время с каждым «клиентом» к минимуму и устанавливая вербальные и/или невербальные барьеры – например, не позволять им приближаться к моему лицу, не разрешать себя целовать.

Но проблема с диссоциацией в том, что как только ты освободишься от сексуальной эксплуатации, ты не уже не сможешь просто взять и вернуться к нормальной жизни. Диссоциация уже стала твоим способом справляться с любыми повседневными событиями. Когда я участвую в программах профилактики, я говорю об исцелении от последствий сексуальной эксплуатации, но я вынуждена говорить правду – как только ты перейдешь эту черту, пути назад уже не будет. Да, восстановление и исцеление возможно, но ты уже не вернешься к тому состоянию, которое было до эксплуатации. Когда ты переступаешь эту черту и идешь на первое «свидание» или «встречу», то с тобой уже что-то происходит и каждый последующий эпизод уже мало что меняет. Ты уже погрязла в этом, ты чувствуешь себя ничтожной и опустошенной, и ты уже не станешь той, кем ты была до этого. Ты в рабстве системы проституции.

Когда мужчина арендует твое тело, он с большой вероятностью будет требовать больше, чем было оговорено. Если ты ему откажешь, то, в большинстве случаев, последует насилие. Мужчины, покупающие секс, всегда настроены агрессивно к проституированным женщинам. Как только вы попали в проституцию, сразу же становится ясно, что «клиенты» покупают власть над вами – права человека и уважение чужих границ тут ничего не значат. Они арендуют ваше тело, чтобы воплотить на нем свои фантазии. Это те фантазии, о которых они даже не заикнутся любимым женщинам, и они требуют их от вас. Эти требования могут включать самые разные позы, виды секса и фетиши.

Когда мужчина, платящий за секс, переходит к насилию, а эксплуатируемая женщина понимает, что деваться ей некуда, она становится сговорчивой, ее единственная цель – выбраться отсюда живой. В некоторых случаях изначальная цель мужчины и состоит в том, чтобы подвергнуть проституированную женщину насилию. Такие мужчины не получат сексуального удовольствия, если не причинят настоящую боль. Мужчины, покупающие секс – это самые больные из всех больных извращенцев. Многие из них преступники, в том числе, серийные насильники и убийцы. У вас в принципе не может быть никакого контроля и безопасности, когда вы остаетесь с ним наедине за закрытыми дверями или в уединенном месте. Вы просто учитесь с этим жить.

Цена за мое тело всегда определялась моей уязвимостью и необходимостью выжить. С раннего детства основными темами моей жизни были деньги, отношение к своему телу и зависимость от мужчин, у которых были деньги. Такая непреднамеренная подготовка сделала меня идеальной кандидаткой для системы эксплуатации.

Мужчины, платящие за секс, использовали мою уязвимость ради персонального удовольствия. Это создает дисбаланс власти между той, кого эксплуатируют, и тем, кто платит. Бездомность, наркозависимость, длительная подготовка со стороны моей семьи и общества – это и была моя уязвимость. Мужчины, платящие за секс, прекрасно знают, что они эксплуатируют людей, которые не выбирали такую жизнь. У меня были «дорожки» на руках и других частях тела, явно от наркотиков – один из показателей того, что каждый акт был в удовольствие только «покупателю». После того как один раз меня избили до неузнаваемости – глаза ярко-красные и вокруг черные фингалы, все тело в синяках – меня тем же вечером сняли мужчины, и никто из них не поинтересовался, в порядке ли я, и мой вид их нисколько не отпугнул. Хотя физически тело болело от побоев, в проституции я день за днем не испытывала никаких эмоций.

Хотя мужчины могли быть из самых разных социо-экономических слоев и самых разных национальностей, единственное, в чем можно было быть уверенной –предсказать их поведение будет невозможно. Каждый такой ужасный опыт происходит в континууме от надругательства из-за отсутствия у вас желания этим заниматься до изнасилования в привычном смысле этого слова.

Когда мужчина арендовал мое тело на какое-то время, он считал, что я обязана исполнять все его прихоти. Начиная с переговоров и заканчивая самим актом, во время эксплуатации у тебя не остается права на собственное достоинство. Я даже описать не могу, какое это унижение, когда тебе нужно словесно описывать половые акты и назначать цену за то, у чего не должно быть цены, а потом осознавать, что это надругательство вот-вот произойдет. А потом, пока ты все это терпишь, ты понимаешь, что это произойдет снова, тебя снова купят и продадут, не пройдет и часа. Сексуальное насилие начинается с переговоров и заканчивается вместе с половым актом. Диалог и переговоры необходимы, чтобы начался акт проституции, и это словесная стадия сексуального насилия. Принятие денег за описанные на словах акты – это соглашение, которое будет реализовано. Ты удаляешь те барьеры, которые предоставляет тебе одежда, в результате, ты лишаешься защиты и достоинства, в твое тело проникает чужой орган, хотя больше всего на свете ты хотела бы оказаться как можно дальше от него. И все это время ты должна слушать комментарии и звуки мужчины, к которому ты не просто равнодушна, он тебе отвратителен, и, в свою очередь, ему на тебя плевать. Мимолетное облегчение, потому что все закончилось, и ты можешь помыться и одеться. Но ты знаешь, что не пройдет и часа, и тебя снова купят.

Безопасности нет никакой, потому что у той, кого эксплуатируют, по определению нет никакого контроля над действиями того, кто платит. Однажды я села в огромный грузовик с мужчиной. Через пару километров стало ясно, что мне надо выпрыгивать на ходу и бежать от него. Я схватилась за ручку двери, но она была заперта. Паника, которую я чувствовала, зная, что сейчас произойдет, была невыносима. Прежде чем выкинуть меня на обочину, словно мусор, он изнасиловал меня и избил до полусмерти. Я знала, что если пострадаю слишком сильно, то больше не смогу зарабатывать. В зеркале я не смогла себя узнать: лицо распухло, все в синяках. Не прошло и часа, как меня подобрал следующий «клиент». Это был далеко не единственный такой случай.

Я пережила проституцию и другие формы сексуальной эксплуатации, и вот уже 18 лет я свободна от них. Те из нас, кому повезло выжить – это не вечные жертвы, но путь к исцелению – это крайне долгий процесс. Восстановление и исцеление похожи, но в то же время, это уникальный путь для каждой пережившей эксплуатацию. Это как чистить луковицу, только ты не можешь знать, как и в какой момент твоей жизни сойдет еще один слой. На раннем этапе моего исцеления, у меня был начальник, который вел себя «странно». Я рассказала об этом покойной Норме Хоталинг, тогда она была моей равной консультанткой, и она сказала, что это сексуальные домогательства. Я спросила ее: «И чем это отличается от всей моей жизни?» Позднее у меня были отношения с мужчиной, который был очень мне дорог. Во время секса я спрашивала его: «Ну что, ты там скоро?» Я просто не знала никакой другой жизни.

Когда прошло пять лет с тех пор, как я ушла из проституции, один мой знакомый изнасиловал меня во сне, а потом преследовал. Когда я попыталась подать заявление против насильника, полицейский, которому я доверяла, сказал, что поскольку я судима за проституцию, уголовный процесс будет крайне сложным и плохо на мне скажется. Мне пришлось выбирать между правосудием и своим исцелением. Потом я узнала, что это был серийный насильник, который специально выбирал женщин с судимостью за проституцию, и я получила охранный ордер и переехала из штата ради своей безопасности.

Когда общество наконец поймет, что те, кого эксплуатировали – это люди? Когда общество откажется от лжи и узнает правду о том, что проституция сама по себе – это нарушение прав человека, и никакой «выбор» ничего не меняет? Общество может узнать об этом, если будет слушать выживших, которые ушли из проституции. Я стою рядом с моими сестрами и братьями, и вместе мы боремся за искоренение любых форм сексуальной эксплуатации. Вместе мы можем положить конец торговле телами ради сексуального удовольствия мужчин.

Авторка: Отам Буррис

Отам Буррис – ведущая экспертка и активистка движения против проституции, вот уже более 15 лет она борется с сексуальной эксплуатацией. Ее усилия направлены на целостный подход к сложным проблемам проституции. Она основательница и директорка некоммерческой организации «Выжившие за решения» (Survivors for Solutions), которая предоставляет прямую помощь, информирует общество, выступает за законодательные и социальные изменения и консультирует другие организации и различные учреждения.