Интервью Элис Гласс с Алексис и Мари – двумя женщинами, которые были в легальной проституции в Германии.

Алексис

Алексис, в первую очередь, из-за проституции вы страдаете от психологических и физических симптомов. Вы могли бы немного рассказать об этом?

Хорошо, насчет моей травмы после проституции. Когда я еще была в проституции, я страдала от психосоматических симптомов, которые проявлялись как очень тяжелые мышечные спазмы в шее, плече и спине. Во время острой фазы я вообще не могла сидеть, стоять или двигаться. Примерно три недели я испытывала огромную боль. Это случилось четыре года назад, но я до сих пор работаю над тем, чтобы расслабить болезненные спазмы мышц с помощью остеопатии, физиотерапии и йоги. При каждом стрессе становится хуже.

В целом, я не способна справиться со стрессом или любой ситуацией, в которой мне кажется, что на меня давят и побуждают делать что-то, чего я не хочу делать, и я не могу убежать. Другими словами, я неспособна работать. Когда я вышла из проституции, моя тревожность/стрессовые реакции были на пределе, и это продолжалось несколько лет после моего выхода. Различного рода лечение помогло мне уменьшить эти проблемы. Моя симпатическая нервная система постоянно находится в состоянии боевой готовности, мне крайне сложно расслабиться, спать, успокоиться, переносить любой стресс. Я постоянно на взводе и мои эмоции совсем расшатаны. Годами я занималась самолечением этих проблем с помощью курения травки. Из-за приступов паники мне сложно находиться в толпе или в ограниченном пространстве – в лифте, в холле зданий, в любых местах с другими людьми, например, в баре.

Моя сексуальность совершенно спутана. Меня возбуждают мысли об изнасиловании и насилии в целом, потому что я эротизировала эти ситуации, чтобы выжить в проституции. Я не могу расслабиться в сексуальных ситуациях, я просто перестаю дышать или начинаю дышать очень часто, у меня наступает состояние диссоциации, и я не чувствую собственное тело. И это еще далеко не все.

Многое из этого мне знакомо. Я до сих пор пытаюсь отучить себя быть на взводе все время, когда твое тело привыкло все время быть готовым к побегу, нужно очень много времени, чтобы оно привыкло, что опасности нет, можно расслабиться. Каким был ваш опыт в проституции?

Я была в проституции с 2011 по 2012 год. Сначала в борделе в Берлине, потом в службе эскорта во Франкфурте.

Спасибо, Алексис. Вы не могли бы рассказать мне о вашем опыте в борделе Берлина. Какими были менеджмент, управление делами, другие женщины?

Хорошо. Бордель в Берлине был совсем маленьким заведением, он считался «первоклассным», не то что один из этих борделей по одной цене (где проституторы платят одну цену, после чего они могут получить доступ к любому количеству женщин).

Понятно. Сколько женщин выходили на одну «смену»?

Обычно от трех до шести женщин одновременно были доступны с 12 утра до 12 ночи. Официально руководила всем женщина лет за 50, сама она в прошлом тоже была проституирована, время от времени у нее были ее старые «клиенты». Но по сути она была всего лишь женским лицом борделя, по-настоящему им управлял мужчина. Он был торговцем недвижимостью с офисом неподалеку, и он время от времени «заглядывал», чтобы узнать, как тут идут дела. Женщина показывалась не так уж часто – кажется, у нее были психологические проблемы и зависимость.

Понятно. Такие бордели часто встречаются в Германии по сравнению с крупными заведениями?

Нет, мне кажется, крупные бордели встречаются чаще. Но я знаю, что есть бордели в маленьких квартирах, которыми управляют отдельные женщины или пара женщин.

Я была там слишком недолго, чтобы лучше узнать обо всех этих видах заведений. Они, определенно, не так заметны, как огромные бордели.

Если бордель маленький и «первоклассный» (я так полагаю, что он дороже, чем крупный бордель), там более строгий отбор тех, кто может в нем работать?

Ну да, он намного дороже, кажется, проституторы платили 180 евро в час, «управляющая» забирала из этого 50%. Она проводила собеседования с потенциальными «шлюхами», чтобы понять, «подходят» ли они. В основном, женщины должны были быть молодыми, не старше 20 с небольшим лет, в основном это были немки. Но потом женщина-алкоголичка в летах пришла туда работать, и я очень удивилась, что они ее взяли – им стало сложно находить новых девочек. Похоже, всех забирают себе крупные бордели.

А, понимаю. Почему, как вы думаете, одни женщины работают в маленьких и дорогих борделях, а другие в крупных и дешевых?

Я знала женщину, которая перешла в маленький бордель из крупного. Мне кажется, в маленьких меньше эксплуатации, меньше контроля сутенеров. Больше возможностей отдохнуть в перерывах между клиентами, и нет такого давления, когда каждый день нужно принимать огромное количество мужчин. В маленьких заведениях у женщин больше иллюзии независимости.

Как только попадешь в большой бордель, то выбраться оттуда уже будет очень опасно. Тебе придется работать каждый день, целый день.

Если в огромных борделях так тяжело, то почему так много женщин идут в них, а не в маленькие (тем более, по вашим словам, борделю, в котором вы были, было сложно искать женщин)?

Потому что в крупных все равно можно заработать больше. Женщина, с которой я подружилась, рассказывала мне, что ее очень беспокоит, что она зарабатывает намного меньше в маленьком борделе, и она подумывает о том, чтобы вернуться в «Артемис» (мега-бордель в Германии), хотя одна мысль о том, чтобы вернуться туда, была ей невыносима.

Пониманию, значит, у них гораздо больше проституторов, потому что они дешевы?

Да. Это то, что меня больше всего беспокоит в идее легализовать проституцию в других странах. Люди думают, что после легализации проститутки смогут открыть небольшие, местные бордели, но очевидно, что это лишь приведет к созданию огромных заведений – они смогут зарабатывать больше всего денег.

Это значит, что проституторы в целом отдают предпочтение крупным заведениям?

Да, именно так. Там много женщин на выбор, они постоянно получают новых женщин, потому что они постоянно перевозят женщин из города в город. У них низкие цены, и мужчины могут провести в таком борделе весь день и трахнуть несколько женщин подряд.

В Великобритании проституторы боятся идти в бордели, потому что их могут увидеть. Проституторы в Германии боятся, что их увидят, поймают за этим? Они ведь наверняка женаты и все такое? Как в Германии относятся к мужчинам, которые покупают секс?

Гм, не думаю, чтобы те мужчины, которых я видела, о чем-то беспокоились. Это ведь легально, а значит, нормально, понимаете? Ну, если «жена» ничего не узнает.

Понятно. Один из аргументов сторонников легализации – это то, что тогда исчезнут табу и предрассудки в отношении проституированных женщин. Вы считаете, что это произошло в Германии?

Нет. Женщины очень редко регистрируются официально, потому что никто из них не хочет, чтобы другие люди знали, что они были в проституции. Я открыто говорила об этом некоторым людям. Они были явно шокированы, хотя и старались притвориться, что это не так, потому что предполагается, что это обычное дело. Но после этого они все равно обращались со мной как со шлюхой. Я думаю, что основная задача легализации – избавить от предрассудков мужчин, позволить им обращаться со всеми женщинами как с потенциальными секс-объектами.

Да, я тоже так думаю. В Европе были разные формы легализации в прошлом, и предрассудки в отношении женщин в проституции нисколько не менялись. Учитывая это, как вы думаете, почему некоторые проституированные женщины все еще убеждены, что легализация владельцев борделей уменьшит предрассудки и улучшит их социальный статус?

Наверное, эти женщины думают, что проще работать независимо от сутенера, и у них будет больше контроля, но никто не хочет работать в огромных борделях, а именно они появляются в результате легализации. Все хотят быть независимыми дорогими эскортами, которые могут выбирать клиентов, и которые работают относительно редко, потому что их цены очень высоки.

Полагаю, такие условия по определению будут лишь у крошечного меньшинства.

Именно. И в Германии такие есть – часто у них университетские дипломы, они очень красноречивые, участвуют в политических акциях. А бедные восточноевропейские женщины, которые посылают деньги домой, обычно сидят в огромных борделях, и у них нет времени на политические акции.

Похоже на идею об «Американской мечте». Людей убеждают, что прогрессивные идеи – это плохо, потому что они помешают им добиться успеха, но в условиях неолиберальной политики у них практически и нет никаких шансов на успех. В любом случае, большое спасибо, Алексис, за то, что поговорили со мной.

Мари

Мари, вы могли бы кратко рассказать о себе и вашем опыте в секс-индустрии: где, когда, как долго?

Да. Мне 55 лет. Я пришла в секс-индустрию, когда мне было 42 года и вышла примерно 3 года назад. В детстве я перенесла много самых разных видов насилия, сначала от моего отца, а потом, когда мне было 13 лет, от некоторых левых немецких активистов… один из них был мужем моей учительницы. Она узнала обо всем, начала занижать мне оценки и добилась, что меня исключили из школы. И это был первый в моей жизни перерыв от насилия.

В возрасте 40 лет у меня начались финансовые трудности, я не могла выносить страх того, что я не смогу оплатить квартиру в следующем месяце, каждый день у меня появлялись неоплаченные счета. Я работала официанткой и водительницей такси 7 дней в неделю, но мне все равно не хватало денег.

В один момент отчаяния я подумала: я же феминистка, независимая женщина! И решила брать деньги за то, что, как я думала, будет «не хуже, чем случайный секс на одну ночь».

Люди всегда говорят, что «в проституцию попадают из-за того или этого», но в реальной жизни это всегда наложение самых разных факторов – плохого опыта, изнасилований, нищеты и/или наркотиков. Это всегда комбинация того, что делает вас уязвимой. В какую проституцию вы были вовлечены?

Я размещала объявления в Интернете – на специальных веб-сайтах. Ты платишь 30 евро в месяц и можешь договориться через них о встрече с проститутором. В первоклассных отелях, дешевых мотелях, в лесу, на парковке, в борделе. У них дома, в их машине. Где угодно, повсюду.

Понятно, в легальном немецком борделе?

Да, в легальных борделях можно снимать комнату, грязную, мерзкую комнату с почасовой оплатой. Примерно 30 евро в час.

О, понятно. Похоже, много самых разных людей зарабатывают на проституированных женщинах в Германии. Вы когда-нибудь чувствовали, что вы можете отказать проститутору, особенно, если обстановка была угрожающей, например, если это было в машине или на улице?

Я могла отказать во время переговоров – до встречи, но, если я решилась пойти, мне приходилось это делать. Проституторы общаются друг с другом. Откажешь одному из-за того, какой он уродливый или грязный – они будут обсуждать, что ты не профессионалка, и ты потеряешь клиентов.

О, вы имеете в виду общаются по Интеренту, на форумах или «сайтах отзывов»?

Да.

Хорошо, я понимаю. Вы упоминали, что вы были феминисткой до того, как попасть в проституцию. В политическом смысле, как вы относились к секс-индустрии?

До легализации в 2002 году, те, кто добивались ее, заявляли, что проститутки будут не так стигматизированы после легализации, и я считала, что это звучит разумно. Они еще активно использовали женщин-сутенерш, говорили, что именно эти женщины будут управлять борделями.

Другими словами, вы поддерживали закон 2002 года, потому что вы считали, что это уменьшит предрассудки в отношении проституированных женщин? Да, это один из их любимых ходов – рекламировать идею женщин-боссов, которые также «секс-работницы», в Германии они тоже это делали?

Нет, я не поддерживала этот закон. Скорее просто наблюдала, как его принимали. Но они действительно говорили, что после легализации появятся программы, которые будут помогать женщинам выйти из проституции, и я считала, что это хорошо. Потом, когда я попыталась выйти из проституции, у меня уже было ПТСР, и я пыталась обратиться за помощью, но оказалось, что никакой реальной поддержки или программ для выхода из проституции не существует.

Понимаю. То есть, консультантки говорят, что у них нет никакой специальной поддержки для женщин, которые хотят выйти из проституции? Несмотря на все разговоры о том, что после принятия закона службы поддержки будут созданы?

Да, ни одной такой службы нет. Нет никакой помощи, и проституция по большей части переходит в мега-бордели и в промышленные районы. Весь ущерб, который она причиняет, убрали подальше от глаз.

Понятно. Там, где вы были, в проституции было много женщин-мигранток?

Да, много, и очень молодых.

Вы встречали их в борделях?

Да, и на улицах тоже. Большинство из них совсем не говорят по-немецки, они живут в борделях, в которых им проходится обслуживать проституторов.

Понятно. Они платят за аренду комнаты, как и вы?

Нет, они платят примерно 150 евро в день. Я знаю, потому что владельцы мне это предлагали, но, когда я отказалась, они сказали, что больше не будут сдавать мне комнату с почасовой оплатой, и мне пришлось уйти.

У них есть сутенеры вне борделей?

У большинства есть какой-то сутенер. Часто из их же семьи, из-за нищеты в их родных странах. Отцы и братья могли быть их сутенерами и продавать их в бордели. Мигранток привозят в Германию семейные «сети», после чего их продают и используют в немецких борделях, часто это цыганки. Также их могут контролировать банды, которые называют «байкерскими клубами».

Понятно, то есть до этого они живут в крайней нищете.

Да, в крайней нищете, и у них может не быть доступа к образованию и социальным пособиям. Например, один политик в Венгрии заявил в Парламенте про цыган: «Они просто животные, они не заслуживают жизни!»

Боже мой.

Да. Связь расизма в странах Европы и проституции – это очень важная тема, о которой нужно говорить больше. Немецким проституторам нравится трахать бедных женщин из Восточной Европы. И бедных женщин перевозят по всему континенту, чтобы их использовали мужчины среднего класса.

Источник: Nordic Model Now!