Глобальная сеть проектов по секс-работе (NSWP) – это международное объединение сотен организаций из разных стран, которые заявляют, что они представляют «секс-работников», хотя в действительности они поддерживают и лоббируют полную декриминализацию всей секс-индустрии, в том числе сутенеров и хозяев борделей (они называют их «третьими сторонами»). В этой статье рассматривается позиция NSWP в отношении проституции детей и молодежи, которая по сути оправдывает оплаченные изнасилования детей.

(Эта статья является продолжением статьи «Сексуальное насилие над детьми за фасадом легальной “секс-работы”»).

Терминология

Слово «педофил» обозначает того, кто испытывает сексуальное влечение к детям, независимо от того, реализует ли он это влечение на практике. Оно происходит от греческих слов «ребенок» и «любить». По этой причине я использую слово «педопреступник» — оно обозначает любых взрослых людей, которые взаимодействуют с детьми сексуальным образом. Это подчеркивает, что речь идет о сексуальном насилии над детьми и уголовном преступлении – эти действия не основаны на любви или привязанности.

Введение: почему NSWP начала доминировать в глобальной политике

Хотя NSWP заявляет, что она представляет «секс-работников», в реальности она представляет только организации, выступающие за полную декриминализацию секс-индустрии, в том числе сутенеров, владельцев борделей и проституторов. Однако многие женщины, вовлеченные в проституцию, категорически против этого подхода.

Чтобы понять, каким образом NSWP добилась такой власти как лоббистская организация, нам нужно вернуться к пику кризиса ВИЧ/СПИДа в 1980-х и 1990-х годах. В странах Европы и Северной Америки наибольшему риску ВИЧ-инфекции были подвержены геи и женщины, вовлеченные в секс-индустрию. Эти две группы не являются гомогенными (хотя некоторые геи также вовлечены в проституцию).

Гомосексуальность – это естественное выражение здоровой человеческой сексуальности, сама по себе она не причиняет никакого вреда. В то же время проституцию нельзя рассматривать как естественное выражение человеческой сексуальности, и с ней связан неотъемлемый вред, который причиняется как вовлеченным в нее людям, так и обществу в целом. Секс-индустрия – это основанная на эксплуатации система, которая укрепляет и поддерживает кастовые системы неравенства и угнетения на основе пола, расы и экономического класса, и она обеспечивает «третьим сторонам» нереально огромные доходы с минимальным риском. Для подавляющего большинства женщин и девочек, попавших в эту систему, проституция – это катастрофа, и их вовлечение всегда является результатом принуждения, предательства, тяжелых жизненных обстоятельств, наивности и многочисленных и пересекающихся видов структурного неравенства. В 1980-х годах секс-индустрия начала организованную борьбу с феминистской оппозицией проституции и порнографии, которая ранее получила распространение, в значительной степени благодаря анализу таких феминисток как Андреа Дворкин и Кэтрин Маккиннон.

Важной частью этой борьбы было установление контроля над языком – принятие терминологии «секс-работа» и «секс-работница». Это были очень эффективные эвфемизмы, скрывающие реальную природу проституции, которая представляется как нормальная работа. Другая стратегия – создание организаций, которые утверждают, что они представляют «секс-работников», многие из них изображали из себя профсоюзы, в то время как в реальности за ними стояли люди с непосредственной финансовой заинтересованностью в процветании секс-индустрии, а вовсе не наиболее уязвимые женщины и девочки, которых в ней эксплуатировали.

Многие из этих организаций получили очень большое финансирование из огромных денежных средств, выделенных на глобальную борьбу с распространением ВИЧ и СПИДа в то время. Это обеспечило их доступ на международные конференции и в организации, которые координируют глобальные усилия по борьбе с ВИЧ. В результате их лоббирования аргумент «проституция – это работа» приобрел популярность в 1990-х годах. Вскоре такие организации как Международная организация труда, Объединенная программа ООН по ВИЧ/СПИДу (ЮНЕЙДС) и ВОЗ начали принимать этот (ошибочный) взгляд на проституцию и поддерживать подход «снижения вреда» по отношению к ней, основным пунктом которого было поощрение использования презервативов.

Подход «снижения вреда» в борьбе с распространением ВИЧ – это подходящая стратегия в контексте добровольного секса между мужчинами. Но он крайне проблематичен в контексте проституции. Без программ помощи женщинам по выходу из секс-индустрии, без реального уголовного преследования сутенеров, без критики и борьбы с мужским спросом на проституцию, снижение вреда – это, по сути, одобрение того, что мужчины покупают (в основном) женщин и детей для сексуальной эксплуатации.

Очевидно, что снижение вреда может быть эффективной стратегией, но если вся политика в отношении проституции строится исходя из этого подхода, то это неизбежно приведет к расширению секс-индустрии, вкупе со всеми хорошо задокументированными негативными последствиями для вовлеченных людей и общества в целом. И для детей эти последствия наиболее разрушительны.

К сожалению, сейчас женским организациям Глобального Юга практически невозможно получить финансирование от крупных международных организаций, если они не будут поддерживать этот подход.

В этой статье рассматривается официальный документ NSWP по проституции детей и молодежи, который строится (вы уже догадались) на «снижении вреда», и то, как эти рекомендации выглядят на практике.

Аналитическая записка NSWP «Молодые секс-работники»

Аналитическая записка NSWP «Молодые секс-работники» предоставляет рекомендации в отношении вовлечения молодых людей в проституцию. Все эти рекомендации обосновываются непропорционально высоким риском ВИЧ-инфекции.

NSWP определяет молодых людей как людей в возрасте от 10 до 24 лет. Она разделяет тех, кто старше 18 лет, и тех, кто младше 18 лет. Первые называются «молодыми секс-работниками», вторые – «людьми младше 18 лет, которые продают секс». Но кто продает секс? «Продавец секса». Как именно «продавец секса» отличается от «секс-работника» не уточняется. Ужасное значение, которое стоит за 10-летней девочкой, «продающей секс», никак не комментируется.
Описание оплаченного изнасилования детей как «продажи секса» ставит это в один ряд с «продажей лимонада», в то время как реальность, стоящая за двумя фразами, явно требует разного языка.

В аналитической записке цитируется анализ исследований 2011 года по профилактике ВИЧ и ИППП, который (как и исследования ученых-аболиционисток) подтверждает, что 20-40% женщин в секс-индустрии были вовлечены в проституцию, будучи несовершеннолетними. В записке утверждается, что эта группа детей и молодых людей подвержены особенно высокому риску ВИЧ-инфекции, стигмы, дискриминации и криминализации. При этом в записке ни разу не упоминаются педопреступники – мужчины, которые платят за то, чтобы насиловать их. Те мужчины, которые и являются источником ВИЧ-инфекции для этих детей.

Подобное определение и позиционирование проблемы напрямую противоречит инструментам ООН по правам человека в отношении прав детей и профилактики торговли людьми – NSWP сама признает это на странице 3. Они оправдывают это тем фактом, что некоторые дети, которые подвергаются сексуальной эксплуатации, не воспринимают себя как жертв преступления.

Подобная тема повторяется неоднократно – утверждается, что термины «эксплуатация» и «торговля людьми» способствуют отчуждению и потенциально «стигматизируют» детей, которые не рассматривают свое положение таким образом. Аналитическая записка упоминает «стигму» 14 раз, в то время как мужчины, которые платят за изнасилования этих детей, не упоминаются ни разу.

«Не все молодые люди, которые продают секс, включая тех, кто моложе 18 лет, обязательно считают то, чем они занимаются, работой или эксплуатацией» (страница 4).

Ни разу не упоминается тот факт, что риторика «продажи секса» потенциально отчуждает детей, которые считают себя жертвами насилия. Идея о том, что нельзя называть ситуацию «насилие над детьми», если жертвы не используют тот же язык, явно играет на руку педопреступникам.

Аналитическая записка неоднократно проводит различие между детьми, которые попали в проституцию из-за физического принуждения (которое признается торговлей людьми), и детьми, которые оказались в проституции из-за бедности, эмоциональных манипуляций, психологического влияния и других, не таких очевидных причин.

Это отвлекает внимание от реальности того, что проституция детей – это плата за сексуальное насилие и изнасилования детей. Вместо этого читательниц информируют, что дети, живущие в бедности, прибегают к различному рискованному поведению, например, попрошайничеству, уличной торговле, подпольной фабричной работе, наркоторговле ради выживания.

Записка предполагает, что значительное количество детей приходят в секс-индустрию не ради выживания, а для финансирования определенного образа жизни.

«Хотя многие молодые люди продают секс ради физического и экономического выживания, некоторые молодые люди также продают секс ради улучшения образа жизни за рамками базовых потребностей, в том числе для покупки дорогостоящих товаров и предметов роскоши, они стремятся к тому, чтобы выражать свою автономию и индивидуальность с помощью приобретения товаров» (страница 5).

Это подлость и активное причинение вреда детям, которые подвергаются сексуальной эксплуатации. В Германии детей, которых сексуально эксплуатируют, иногда называют «детки-проститутки» или «шлюхи-лолиты». Существует распространенный стереотип, что девочки становятся «шлюхами» ради шмоток, брендовых сумок или путешествий. Это крайняя форма обвинения жертвы, которую я также встречала в других регионах, например, в отношении школьниц в Японии.

Это фактически витиеватый способ сказать, что «дети сами этого хотели», и это также показывает крайнюю степень невежества. Невежества в отношении социального давления на девочек-подростков, от которых требуют выглядеть определенным образом и покупать определенные товары. Невежества в отношении того, что это нормальное человеческое поведение – компенсировать нехватку самооценки и социальных связей материальными товарами. Непонимания того, что такое поведение может быть формой причинения себе вреда, а не «самовыражения».

На странице 5 предполагается, что если девочек обучать навыкам переговоров, то их ситуация станет терпимой. Это калька с риторики в отношении проституции взрослых о том, что изнасилования и опасные, даже смертельные инфекции можно предотвратить, если женщины научатся настаивать на презервативах и соблюдении своих границ. В обоих случаях насильник не виден, вся ответственность переносится на жертву.

Другими словами, аналитическая записка NSWP предполагает, что дети могут и должны предотвращать наихудшие последствия для себя, умело убеждая взрослого мужчину, что ему, например, лучше выбрать минет, а не анальное изнасилование.

Гораздо сложнее с этим согласиться, если описать конкретную ситуацию на практике, не так ли?

Мы действительно хотим, чтобы детям, которые находятся в ситуации, когда мужчины платят, чтобы насиловать их, объясняли, что это они неправильно «ведут переговоры»?

Педопреступники, которые платят за изнасилования детей, невидимы на протяжении всей аналитической записки NSWP. Они словно облачка дыма материализуются из ниоткуда, нависают над детьми, а потом растворяются в воздухе. И внезапно, словно по волшебству, у детей появляются зависимости, инфекции, беременности и/или травмы.

На этом подобное магическое мышление не останавливается. Дальше следует сказка про детей, которые ищут сексуального контакта с взрослыми ради «интимного удовлетворения». На странице 7 утверждается, что некоторые несовершеннолетние идут в проституцию, потому что их мотивирует «любовь» или «удовольствие».

В качестве доказательства приводится научная статья о профилактике ВИЧ-инфекции в «отношениях между поколениями» в Малави, одной из беднейших стран мира. Конечно, здесь не упоминаются феминистки из Малави, которые борются с систематическим насилием над девочками, за Шведскую модель и повышение брачного возраста до 21 года.

Научная статья использует модель «континуум волеизъявления», согласно которой сексуальное взаимодействие взрослых с детьми не нужно классифицировать как насилие или эксплуатацию, если у детей есть финансовая мотивация.

Только дети на одном конце континуума заслуживают защиту, детям на другом конце континуума положены только презервативы.

Хотя в статье о Малави говорится, кто несет ответственность за отсутствие презервативов и передачу инфекций девочкам, авторы отказываются призывать их к ответу. Вот, например, цитата со страницы 85:

«Нет никакого злодея. Важно не клеить на мужчин ярлыки хищников, потому что социальные нормы допускают это поведение. Таким же образом важно не делать мужчин врагом и предполагать, что девочки и мальчики – это только жертвы, поскольку некоторые из них могут играть добровольную и даже активную роль в поддержании этих практик».
А потому команда исследователей, которая почти полностью состоит из белых западных ученых, обсуждает сексуальную эксплуатацию африканских девочек в одной из беднейших стран мира в терминах, которые отрицают какой-либо вред и полностью совпадают с тем, как педопреступники оправдывают свои изнасилования детей. Жертв называют необычно «зрелыми», описывается, как они инициируют сексуальные контакты и получают от них удовольствие, и этим оправдывается то, что сексуальное насилие над девочками описывают как «интимные отношения между поколениями».

Возвращаясь к аналитической записке NSWP

«Даже молодые люди в ситуациях эксплуатации сообщают о сложных чувствах в отношении человека, который эксплуатирует их, который может одновременно быть источником любви и поддержки» (страница 7).

При этом никак не упоминается существование «травматической привязанности» — признанного феномена, характерного для многих отношений на основе насилия, в том числе в проституции. Очень часто дети, находящиеся в ситуации, где их подвергают насилию и эксплуатации, начинают защищать и оправдывать эту ситуацию, даже защищают взрослого, который подвергает их насилию. Я сама впервые столкнулась с этим феноменом, когда моя подруга стала жертвой насильника детей и порнографа в подростковом возрасте. Она описывала педопреступления, которым ее подвергал взрослый мужчина, а потом начинала настаивать, что это было «недоразумение», и на самом деле ее насильник ее любит.

Идея о том, что изнасилования детей (оплаченные или нет) не требуют, чтобы жертвы считали их таковыми – это не патернализм, это элементарные основы защиты детей.

Хотелось бы мне сказать, что организации, которые непосредственно работают с детьми, не будут некритически принимать советы NSWP, но, к сожалению, некоторые это делают. И эти идеи влияют не только на службы для детей и молодежи, потому что любые организации, работающие с взрослыми людьми в проституции, рано или поздно будут сталкиваться с детской проституцией.

На самом деле в записке NSWP признается тот факт, что в проституции взрослые и дети часто находятся рядом и в одной и той же обстановке. Несмотря на это записка призывает к полной декриминализации секс-индустрии, в том числе для тех, кто наживается на ней. Организация заявляет, что такой подход полезен детям, потому что эти же люди, получающие прибыль, обеспечивают детям «сеть поддержки в сообществе». Пожалуй, это самый ужасный эвфемизм для сутенеров, который я слышала!

Из аналитической записки не совсем ясно, призывают ли ее авторы к декриминализации до такой степени, чтобы освободить от ответственности взрослых, получающих деньги за изнасилования детей. Однако это можно считать возможной интерпретацией.

Как и в рекомендациях «Новозеландского коллектива проституток» для правительства Новой Зеландии, NSWP выступает против уголовного преследования мужчин, которые платят за изнасилования детей – оно описывается ни больше ни меньше как «репрессивные методы». Вместо этого организация рекомендует раздавать презервативы, обучать детей навыкам переговоров и внедрять другие методы «снижения вреда».

Заключение

Законодательство и СМИ формируют обстановку, в которой растут дети, и в которой сутенеры и платящие педопреступники ищут подходящих жертв. Попустительское отношение к мужчинам, покупающим сексуальный доступ или наживающихся на проституции взрослых, влияет на детей, даже если закон пытается разграничить проституцию детей и взрослых. В этом отношении не так уж важно, легализует ли страна проституцию с попытками регулировать ее, или же пойдет по пути тотальной декриминализации – влияние на общественное мнение будет практически идентичным.

Трудно найти убедительные аргументы, что проституция 18-летней – это самая обычная работа, которая не причиняет ей никакого вреда, но в случае 16-летней или 17-летней – это ужасное преступление. Нормализация взрослой проституции всегда играет на руку тем, кто хочет наживаться на проституции детей, и это облегчает жизнь тем, кто платит за сексуальную эксплуатацию детей. Любое государство, которое принимает взрослую проституцию, должно честно рассмотреть, как эти взгляды влияют на несовершеннолетних.

Я хочу подчеркнуть, что сексуальную эксплуатацию детей поощряют не отдельные взрослые женщины в секс-индустрии – большинство из них крайне негативно относятся к проституции несовершеннолетних. Скорее это делают такие организации как NSWP и другие заинтересованные группы (включающие владельцев борделей, сутенеров, поддерживающих проституцию ученых, сети проституторов, организации по профилактике ВИЧ), которые пропагандируют подобные советы в качестве справедливой и нейтральной позиции и убеждают международные организации и правительства следовать им.

Авторка: Elly Arrow

Источник: Nordic Model Now.