Один из аргументов для оправдания проституции, это предполагаемое право мужчин с инвалидностью на секс с проституированной женщиной. Сторонники этого аргумента говорят: «А как же мужчины с инвалидностью? У них ведь тоже есть право на секс, верно?» Хотя важно отметить, что организации, представляющие интересы самих людей с инвалидностью, за такое «право» не выступают, этот аргумент в основном можно услышать от людей без инвалидности, которые хотят оправдать существование секс-индустрии.

Я работала на ресепшене в дорогом легальном борделе в штате Виктория, Австралия. До этого, я, скорее всего, согласилась бы с этим аргументом, но после того, как я непосредственно наблюдала за мизогинией и эксплуатацией в секс-индустрии, за тем, насколько грязными и отвратительными местами являются бордели, я смотрю на вещи по-другому. Теперь я понимаю, что этот аргумент является дискриминационным и оскорбительным по целому ряду причин.

Этот аргумент – проявление сексизма, потому что он утверждает, что сексуальные потребности мужчины важнее, чем потребности женщин. Это унизительное проявление предрассудков в отношении инвалидности, поскольку подразумевается, что люди с инвалидностью слишком безобразны и не могут быть сексуально привлекательными, и что они не способны на сексуальное самовыражение и формирование партнерских отношений с другими людьми с инвалидностью или без нее.

Во время работы на ресепшене в борделе я отвечала на телефонные звонки и бронировала визиты клиентов. Ни разу я не принимала заказ от мужчины с инвалидностью, и мне никогда не задавали вопросов по этому поводу. После того как я начала поддерживать движение переживших проституцию в 2016 году, я начала исследовать этот вопрос. Я опубликовала объявления в своих группах в социальных сетях, чтобы узнать, существует ли вообще подобный спрос со стороны мужчин с инвалидностью. Я также поговорила с социальными работницами из Австралии.

Мне ответили 10 женщин с опытом в секс-индустрии, некоторые из них работали в ней десятилетиями. По их словам, только 2-5% их проституторов имели физическую или ментальную инвалидность. Почему же этот небольшой процент должен оправдывать всю секс-индустрию?

Кэрри* была в проституции более десяти лет. По ее словам: «Я видела лишь несколько мужчин-инвалидов, но на самом деле я предпочитаю их в качестве клиентов, потому что физически они представляют для меня меньшую угрозу, чем здоровые мужчины. Обычно их приводила женщина, которая за ними ухаживала, и она оставалась и смотрела, пока я оказывала услугу. У этих мужчин была такая тяжелая физическая и/или психическая инвалидность, что я вообще сомневаюсь, что они могли дать согласие на секс».

Но если мужчины неспособны дать согласие, то что же тогда происходит? Кто принимает подобное решение? Кто за это платит? И какое же это дополнительное унижение для проституированной женщины делать подобное в присутствии свидетельницы.

В Австралии не редкость, что социальная работница или ассистентка приводит мужчину-клиента к проституированной женщине. В оправдание такой практики говорится, что так с мужчинами проще управляться. Но с какой стати социальные работницы и ассистентки это терпят? В любой другой профессии, если вас вынуждают смотреть на чей-то половой акт, то это однозначное сексуальное домогательство.

Я поговорила с двумя социальными работницами, и обе сказали, что у них нет выбора и приходится это делать. Если они выразят недовольство по этому поводу, то их подвергнут остракизму или уволят. Лизу* из Мельбурна дважды увольняли за протесты против данной практики, потому что она против идеи проституции и сексуальной эксплуатации женщин.

Барбара* из Квинсленда с возмущением рассказывает о том, что мужчин, которые не могут дать настоящего согласия на секс, фактически вынуждают идти к проституированным женщинам: «Сексуальность мужчин-инвалидов считается священной и воспринимается как приоритет по сравнению с правами социально неблагополучных проституированных женщин и правами социальных работниц. С другой стороны, женщинам с инвалидностью отказывают в какой-либо сексуальности, и это обычная практика подвергать их стерилизации. Женщинам с инвалидностью часто удаляют и матку, и яичники. Это эквивалент кастрации – удалению яичек мужчине. Считается, что даже в случае осужденных педофилов кастрация – это излишняя жестокость, однако семьи нередко делают то же самое со своими дочерьми».

По словам Кэрри, такие клиенты часто не могут эякулировать и демонстрируют признаки дискомфорта. Возможно, что если бы не давление со стороны семьи или социальных работников, то он бы даже не подумал об этом. А значит, это сексуальное насилие, так как эта ситуация не является его свободным выбором.

Средняя цена за один час «базовых услуг» от проституированной женщины составляет примерно 180-200 австралийских долларов. Кто за это платит? Это финансируется из государственного бюджета? Каким образом это оправдывается для мужчин с инвалидностью, если женщинам с инвалидностью полностью отказывают в сексуальности?

Если платят семьи мужчин с инвалидностью, то это практика исключительно обеспеченных семей, что делает весь аргумент о необходимости подобной проституции элитистским, классистским и нелепым.

Секс – это не одно из прав человека, и это не вопрос жизни и смерти. Мужчина с инвалидностью не умрет, если у него не будет оргазма.

Сексуальные притязания мужчин не могут быть приоритетом по сравнению с правами женщин. Мужчины с инвалидностью составляют ничтожный процент тех, кто использует проституированных женщин, и это просто миф для оправдания целой индустрии. Сексуальные потребности мужчин не могут быть важнее, чем достоинство и безопасность социальных работниц, даже если у этих мужчин есть инвалидность. И сама инвалидность не может быть оправданием для сексуальной эксплуатации целого класса женщин в трудной жизненной ситуации.

Предполагать иначе – это мизогиния, эйблизм, элитизм, классизм, и это просто оскорбительно.

* Имена женщин изменены для сохранения их права на неприкосновенность частной жизни.

Авторка: Жаклин Гвинн

Источник: Nordic Model Now