Пытаться написать об этом очень тяжело. Я никогда не думала, что решусь на такое, но «Восстание женщин-воительниц» [«Wahine Toa Rising» — организация, помогающая детям и женщинам из коренных народов Австралии и Новой Зеландии в выходе из проституции] и Тетя очень поддерживали меня и помогли мне жить свободной жизнью, о которой я и мечтать не смела.

Когда мне было двенадцать лет, я продавала себя мужчинам на улицах Новой Зеландии. Не буду говорить, о какой улице речь. Это была улица, на которой мы часто тусовались, и вскоре мы поняли, что здесь можно получать деньги за то, к чему нас уже принуждали бесплатно.

Я не знаю, можете ли вы представить, каково это, когда тебя хватают за голову и заставляют проглотить член мужчины. И так каждую ночь… Сколько раз за ночь такое случалось зависело от того, сколько там было мужчин, и насколько они были пьяны.

Давайте просто сойдемся на мнении, что это гадость и мерзость.

Они так сильно заставляли меня проглатывать член, что меня начинало рвать. Рвота была повсюду. Но мужикам было все равно. Они лишь говорили мне открыть рот пошире. Меня так могло вырвать три или четыре раза. Иногда я начинала давиться — не только ими, но и собственной рвотой.

Не самый лучший способ проводить время в детстве.

В общем, я начала зависать на улицах, потому что старалась сбежать от кошмара у меня дома. Тогда я не знала, что улицы окажутся еще большим кошмаром — но там мужчины хотя бы платили.

Я помню первый раз, когда мужчина засунул свой член мне в задницу. О**еть, как это было больно. Как будто меня пилили ржавой пилой пополам. Я хотела только плакать, но я уже в 12 лет поняла, что слезы мужиков еще больше заводят, и он может стать только более жестоким и агрессивным. Поэтому я не плакала. По крайней мере, пока я не оказалась одна, где меня никто не видел. Слезы — признак слабости. На улице слабость — это смерть.

Невесело это было. Я была там не потому, что мне этого хотелось. Просто мне некуда было больше идти. Дома было ничуть не лучше. На улице хотя бы были другие дети в таком же положении, они меня понимали. Они меня не осуждали, не плевали на меня. Это были мои братья и сестры. Если у кого-то из нас были проблемы, то мы всегда были готовы прийти на помощь. С ними было лучше, чем с моей семьей.

Как только мне исполнилось 18 лет, я подумала, что теперь у меня достаточно денег, чтобы найти свое жилье, но я ошибалась. Никто не хотел сдавать квартиру очень молодой и темнокожей женщине. У меня не было рекомендаций, официальной работы, банковских выписок. Так что я так и осталась на улице, а ночевала где могла, в основном в гостиницах. А после того как я платила за гостиницу, еду, одежду и обувь, у меня практически ничего не оставалось.

Я помню, что я часто мечтала о жизни получше, но в глубине души я была уверена, что это просто пустые мечты.

Я помню, что думала, что вот так я и буду жить. Что это всегда будет моей жизнью, что я так и умру на улице. Однажды подруга рассказала, что есть новая организация, где вроде бы поддерживают таких как мы, кто в проституции. Но я в это не поверила.

Я пробыла на улице больше 10 лет, и никто никогда не хотел помочь, и уж точно не нам, не темнокожим девочкам. Белым девочкам, да, все всегда хотят помогать именно белым девочкам. Как будто они больше заслуживают помощь, чем мы, как будто они более ценные.

Но ведь попытка не пытка! Я послала сообщение. И мне ответила одна женщина.

Я не хотела говорить в социальной сети, так что она отправила мне свой телефонный номер и объяснила, как связаться с ней в WhatsApp. У меня был никудышный телефон, так что она устроила так, чтобы я смогла забрать новый телефон в магазине недалеко от меня, и чтобы я смогла говорить с ней, когда мне это будет нужно.

Она была добра, но я ей не доверяла. Но все равно ведь приятно, что ты можешь позвонить и поговорить с кем-нибудь о том, что тебя беспокоит. Хотя она была лишь голосом, она никогда меня не осуждала, и она не говорила мне, что я должна делать, как это часто делают в организациях. Она просто меня слушала.

Честно говоря, все что я хотела, все, в чем я нуждалось — это чтобы меня просто слушали. Было потрясающе получить такую возможность. Иногда мне казалось, что у меня появилась мама. По крайней мере, я думала, что мамы такими и должны быть.

Прошел целый год, пока я не почувствовала себя в безопасности с ней. И тогда я попросила ее помочь мне выбраться из проституции. Освободиться.

Один мужчина, который регулярно мне платил, попросил меня одеться в школьную форму. Он сказал, что он скучает по тем временам, когда мне было 12. Тогда я его больше заводила, сказал он. Удовольствия гораздо больше, когда я была моложе. Он сказал, что мой срок годности на исходе, что я гожусь лишь на то, чтобы меня трахали, а когда я и на это не буду годна, то мне останется лишь убить себя, потому что меня никто не захочет — даже если я буду предлагать себя бесплатно.

Только когда он это сказал, я осознала, какие же все эти парни извращенцы. У меня буквально мурашки побежали по коже. Я почувствовала, что я проснулась от долгого сна, я поняла, что жизнь, которой я живу — это чистый ад. Я больше не хотела находиться среди этих извращенцев. С меня было достаточно. В каком-то смысле он был прав. Я лучше умру, чем буду вынуждена трахаться с еще одним мужиком, чтобы выжить.

Я позвонила женщине в телефоне, Тете [это была Алли-Мари Даймонд, женщина-маори, пережившая проституцию, и активистка], потому что я уважала ее и доверяла ей.

Она спросила меня, какие бы три желания я исполнила, если бы у меня была волшебная палочка. Я перечислила такие желания: 1) убраться из этого ада, 2) снова начать учиться в школе, 3) устроиться на настоящую работу.

До этого я множество раз пыталась уйти, но мне все время не хватало денег или еды. Мне всегда нужно было платить за гостиницы, потому что у меня не было дома, так что я каждый раз возвращалась. Иногда я чувствовала, что я в ловушке.

Тетя была просто потрясающей. Наверное, у нее и правда была волшебная палочка. Она дала мне телефоны людей, к которым я могла обратиться. Я ненавидела разговоры, но с ними все было иначе. Я смогла выражать свои чувства и эмоции в искусстве. Оказалось, что у меня это неплохо выходит.

Это мне очень помогло. Мне всегда не нравилось говорить. Другие слишком часто искажают твои слова. Поэтому мне так трудно писать. Но я доверяю Тете, она не будет использовать мои слова не так, как я хочу.

Она прислала мне карточки на еду. Она нашла для меня безопасное место для ночлега. Все это было непросто. И я не ушла сразу же, я еще возвращалась на улицу. Но она была очень терпеливой, она все равно была рядом. Она не давила, просто поддерживала. Я всегда говорила ей, что мне хотелось бы, чтобы она была ближе. Думаю, я бы ушла гораздо раньше, если бы у меня было какое-то убежище, где можно было бы пожить, но она находилась слишком далеко.

Но все-таки мне это удалось. Я вернулась к школьной учебе. Скука ужасная, но я считаю, что это мне на пользу. Я не думала, что у меня получится, у меня даже денег на учебники и тетради не было. Именно тогда у меня возникло чувство, что мне нужно вернуться на улицу.

Но Тетя и «Восстание женщин-воительниц» за все заплатили. Она сказала, что пока я работаю и стараюсь, по-настоящему стараюсь, пока я люблю себя и свою жизнь, она всегда сможет мне помочь. Она помогала мне составлять бюджет, и когда я ходила в магазины, она была со мной по zoom — помогала мне лучше тратить деньги, не выходя из бюджета.

Кроме того, теперь у меня есть работа. Настоящая официальная работа и безопасная крыша над головой. Иногда бывает тяжело, но мне очень помогает знание о том, что меня кто-то поддерживает.

Мне все время говорили, что я «секс-работница», я не слышала ничего иного. Мне говорили, что раз мне теперь 18, то это теперь «выбор», да еще и «свободный выбор». Теперь я понимаю, что выбора у меня никогда не было. Продавать себя для секса незнакомцам в детстве вместо изнасилований в так называемой семье — это называется «свободный выбор»? Это что же за выбор такой?

Никогда у меня не было выбора.

Неожиданно наступил день, когда мне стукнуло 18 лет, и теперь это внезапно «секс-работа». Но что изменилось с моей точки зрения? У меня все еще не было выбора, потому что я не знала другой жизни. Я была приучена так жить.

Как иронично, что «профессиональное обучение» для «секс-работницы» — это ежедневные изнасилования в детстве, когда тебе приходится уйти из дома и жить на улицах.

Вместо нормальной школы, я ходила каждый день в «школу изнасилований». В школе изнасилований меня научили быть самой подходящей для изнасилований школьницей. Школа изнасилований с выпускным в 18 лет. Вместо аттестата получи статус «секс-работницы». Самой дешевой на районе.

Надо же, какой опыт! Каждая маленькая девочка о таком, наверное, только и мечтает.

Самое безумное, что в Новой Зеландии это все практически легально, если дело не касается маленьких белых девочек. Только тогда полицейские и правительство утруждают себя тем, чтобы посадить извращенцев за решетку. Но до темнокожих девочек никому нет дела. Ко мне никто не подходил, чтобы спросить, не нужна ли мне помощь, не хочу ли я сбежать отсюда. Подходили только мужики, которым я нужна была для секса.

Я благодарна за то, что я вышла. Тетя мне напоминает, что нужно делать один шаг в один момент времени. Она говорит, это как программа «12 шагов». Один шаг. Один день. Одна секунда, если нужно.

Пока я иду вперед, даже если от секунды к секунде… Я напоминаю себе, что я свободна, и каждая секунда, когда я свободна — потрясающая. Трудная, но потрясающая.

Я знаю, что просто не будет. Каждый раз, когда я впадаю в депрессию, я хочу вернуться. Это прозвучит безумно, но хотя мне там ничего не нравилось, мне там все знакомо, и в этом есть своя безопасность. Мне нравится то, где я сейчас, но это все еще непривычная жизнь. Мне привычнее спать на полу или в вонючем гостиничном номере.

Но теперь у меня есть большая кровать, чистое постельное белье, мягкое одеяло и подушки, так много подушек. Я обожаю это, но иногда я просыпаюсь и мне страшно, потому что я не могу понять, где это я. Мне повезло, что у меня есть поддержка, и мне есть с кем поговорить, даже если уже поздно. У многих женщин этого нет.

Проституция, если заниматься ей так долго, как я, начинает вызывать нездоровую зависимость, словно наркотик. Это плохая привычка, но я не знала ничего другого. Мне слишком долго была незнакома жизнь без насилия. И иногда мне страшно осознавать, что я в безопасности, хотя моя голова пытается убедить меня в обратном.

Я надеюсь, что я никогда не вернусь. Не могу сказать, что этого точно не может произойти. Но я могу сказать, что я постараюсь не вернуться, и я обязательно попробую с кем-нибудь поговорить, если возникнет такое желание.

Но пока что я благодарна всем, кому не было все равно.

Спасибо, Тетя и «Восстание женщин-воительниц»,

Тиарна.

Источник: Nordic Model Now

Вы тоже когда-то пережили сексуальную эксплуатацию? Вы можете поделиться своим собственным опытом на этом сайте. Сделать это можно полностью анонимно через форму на странице.