Интервью с Лорин Кроссон, основательницей американской благотворительной организации «RockStarr Ministries», которая помогает жертвам торговли людьми. Она поддерживает безопасный дом для тех, кто хочет уйти из проституции. Когда-то она сама пережила торговлю людьми – более двадцати лет ее продавали в самых разных городах США.

Что побудило вас принять решение уйти из проституции?

Я была жертвой торговли людьми, так что я изначально не хотела этим заниматься. Нельзя сказать, что это было какое-то отдельное конкретное событие, скорее, это была постоянная потребность сбежать. Я всегда старалась держаться на плаву, жила исключительно сегодняшним днем – большую часть времени я была в режиме выживания здесь и сейчас. На улице иначе не выжить. Не сказать, что у меня была возможность уйти, и я постоянно НЕ делала этот выбор – я постоянно боялась за свою жизнь, жила от одного контакта к следующему.

Когда ты стоишь на углу улицы и не знаешь, какой черт из табакерки выпрыгнет в следующую секунду, то как тебе выживать? Ты не можешь выглядеть как жертва – это непозволительная роскошь, ты не можешь спрятаться под одеяло и надеяться, что тебя не заметят. Тихие и робкие – это самая легкая добыча. Так что ты должна быть полной противоположностью – громкой, наглой, грубой, открыто рекламирующей себя. Ты должна выглядеть жесткой, как будто тебе совсем не страшно. Со стороны такое выживание может выглядеть как выбор.

Если признаешься, что это не так – это полное поражение, вокруг акулы, которые чуют кровь. Так что ты ходишь как надо, говоришь как надо, садишься в машины, как будто тебе все не почем. И ты боишься каждую секунду своей жизни. Однажды я села в машину, и на полу в ней лежал отрезанный палец. Так что да, ты боишься.

До самого конца (и я снова подпадала под контроль своего сутенера до последнего момента), мне казалось, что теперь я в порядке. Я зарабатываю много денег (которых я, правда, не видела), и я пыталась найти других девочек – это было самое мерзкое, но я хотела помочь другим девочкам стать девочками по вызову в стиле пентхауса, уйти с улиц. Я думала, что это лучшая альтернатива, которая может у нас быть. Так что я не так отчаянно думала о побеге, как раньше, потому что когда ты стоишь на вершине мусорной горы, тебе кажется, что ты на вершине ЧЕГО-ТО, верно?

Однако произошла серия событий, которые привели к моему уходу. Опять же, это не был чистый и плавный уход. Был один особенно агрессивный проститутор, ужасный, просто ужасный садист-мудак, который причинил мне такую боль, что я была на грани смерти.

И я знаю, что некоторым вашим читательницам, наверное, не очень понравится другой фактор, но когда я была на грани смерти, то я услышала голос Бога. И этот голос сказал: «Это последний раз, когда я спасаю тебя от самой себя». И я поняла, что мне нужно навсегда покончить с такой жизнью. Не найти в ней условия получше, не прекратить брать заказы, но продолжить общаться со всеми людьми, которые знали, кто я и чем занимаюсь, а уйти навсегда. Покончить со всем этим.

Врач, который лечил мои раны, выслушал меня. Я умоляла его не посылать меня обратно на улицы, с которых я пришла. Он отправил меня к своему другу-врачу на другом конце страны, где я никого не знала, была зима. Я оставалась в больнице – не могла оплатить больничные счета, они, наверное, до сих пор ищут меня, чтобы я их оплатила! Но вечно оставаться в больнице невозможно, так что я пошла в приют для женщин, пострадавших от насилия, думала, они могут меня принять. На дворе зима, у меня пластиковый пакет с одеждой в руках, я в мини-юбке, порванных колготках, рваной мужской фланелевой рубашке, которую я держала второй рукой, потому что на ней не было пуговиц. Они бросили на меня один взгляд и сказали, что они не берут проституток, потому что проститутки никогда не меняются.

Были другие проституторы, которые казались опасными?

Да каждый чертов день попадался хоть один с фантазиями о смерти. Помимо прочего, порно создало мир фантазий о насилии и убийствах, которые не выглядят как убийства. Это ФАНТАЗИЯ! Возбуждает, верно? Это же понарошку.

У меня были проституторы, которые заставляли меня залезать в ванну с ледяной водой, а потом лежать абсолютно неподвижно на кровати, потому что им хотелось попробовать это с трупом. Были сутенеры, которые заставляли девочек во время месячных заниматься сексом на белых простынях, чтобы кровь была заметнее. Потом они постили фото в рекламе для тех, у кого фетиш на кровь.

Я очень рано узнала, что если ты видишь нож – ты пинаешь ногами, не подставляешь руки или живот. Выбиваешь нож ногой и бежишь. Да, были опасные проституторы. Каждый чертов день.

Вы были вовлечены в разные типы торговли людьми – уличная проституция, эскорт, порно, и у вас был сутенер. Какие были основные трудности, которые мешали вам уйти?

Самое главное, что у вас забирают вашу личность. Риск бездомности – это лишь верхушка айсберга, сутенер забирает у вас все. Когда у тебя сутенер, он тобой владеет. Он делает все для тебя, и он все забирает у тебя. Документы? Это первое, что он отбирает. Любые кредитки, все, что делает тебя отдельной независимой от него личностью, все, что придает тебе автономию, он это забирает.

Так что ты не можешь снять квартиру. Ты не можешь устроиться на работу (если не считать проституторов – подумайте, как вам работать в МакДональдсе, если вам негде переночевать, принять душ или поесть). Без документов на работу не устроиться, жилье не снять, даже в гостиницу не заселиться – в самом обшарпанном отеле худшего района города спросят документы, это закон. Вы скажете: «Просто оформи новые документы», и куда отправят эти документы? Если у вас нет адреса?

Более 20 лет я жила без документов вообще. Без адреса. У меня никогда не было собственного счета в банке. Даже когда я была дорогой девочкой по вызову и добывала кучу денег, ими распоряжался он. ОН покупал мою одежду и еду. ОН оплачивал моих парикмахерш и визажисток. ОН улаживал проблемы с законом. ОН контролировал всю мою жизнь. И для меня это стало нормой. Я не знала другой жизни. Всю свою взрослую жизнь я была чужой собственностью.

Сутенерство – это отношения, завязанные на контроле. Это Стокгольмский синдром на спидах! Он внушает тебе, на самом глубинном уровне, что он твой защитник, хороший мужчина, он на твоей стороне – он все, что стоит между тобой и концом всего. И да, мой сутенер однажды подстрелил того, кто на меня напал. Но он наставлял на меня тот же пистолет, если я слишком много себе позволяла, и это было нередко. У меня не было никакого контроля над тем, что будет с моими детьми – у меня были дети, которые ни разу не видели меня с рождения. Потому что он контролировал меня, забирая у меня детей, чтобы показать мне, что он всегда будет бессердечным.

Вы упоминаете, что в США примерно 300 000 мест в приютах для бродячих собак, но лишь 300 мест в приютах для жертв торговли людьми. С чем вы это связываете?

Люди беспокоятся о бродячих животных, потому что с этим связаны эмоциональные реакции и идея их невинности – животные ни в чем не виноваты! Так что мы помогаем им. И я совершенно не против, я люблю животных! Но для большинства людей в обществе, если дело касается проституции, то основная идея в том, что это всегда выбор. Что эти женщины выбрали такую жизнь, что они выглядят надменными и жесткими, потому что это их «эмпауэрмент», что они контролируют предложение секса в своем мире.

Это совсем не соответствует действительности. Совсем. Они не контролируют предложение. ОНИ САМИ и есть предложение, а контроль им не принадлежит. С этим связано столько стыда, потому что всех приучили думать, что это выбор – а это предположение изначально неверно! Если вы можете найти работу, за которую жертва торговли людьми будет получать столько же, сколько и за минет (примерно за семь минут), то разве есть хоть кто-то на этой Земле, кто на эту работу не согласится? Вот только мне о таких рабочих местах не известно!

Вы основали «Rockstarr Ministries» в 2013 году. Это ассоциация, которая помогает проституированным/жертвам торговли людьми выйти из проституции, не так давно вы открыли приют. Вы не можете больше рассказать про работу этой ассоциации?

Когда я открыла организацию в 2013 году, я даже не знала такой термин «торговля людьми». Я провела без сутенера всего лишь год, и все, что я знала, сводилось к тому, что у меня была крайне дерьмовая жизнь, и если я кому-то могу помочь выбраться из такой жизни, то я хочу это сделать.

Так что мы открылись накануне Рождества. У нас были консультации на улице в 15 городах, работа в Интернете в социальных сетях, раздавали «пакеты с добром» девочкам (и мальчикам, с ними мы тоже работаем) в городах, где было много торговли людьми, о чем я знала по собственному опыту.

Потом я начала общаться с женщинами и девочками, которых мы встречали на улице. Иногда я приносила огромную миску спагетти в отели, чтобы они хоть какую-то домашнюю еду поели, и чтобы они знали, что выбраться можно, хотя я сама на тот момент была по сути бездомной (ночевала по подвалам разных друзей) – можно сказать, была лишь на шаг впереди их.

Это было начало того, что я называю нашей «службой» — не поймите превратно, ничего религиозного мы ВООБЩЕ не проповедуем! Нам плевать, атеистка вы, верующая или еще кто. «Служба» значит, что мы служим другим, это то, чем я хотела заниматься. Наш безопасный дом открылся в апреле 2015 года.

Мы привлекли достаточно пожертвований, чтобы оплатить депозит и несколько месяцев арендной платы за дом, там же расположился штаб нашей «службы» — это я с моим мобильником! В доме было несколько комнат, где можно было расположить жертв торговли людьми, которые хотели выбраться.

Мы работаем так – раздаем пакеты с гуманитарной помощью, в них вложена визитка с моим номером, а потом я принимаю звонки. Нам пожертвовали машину, так что мы можем приехать и забрать от сутенера, если надо. И мы предоставим место, где можно переждать какое-то время. Это не реабилитационный центр и не больница, у нас нет возможности оказывать какую-то долгосрочную помощь, это просто безопасное место, где много еды и можно организовать экстренную помощь, если нужно. У нас жили более тридцати женщин, двое с детьми.

Это не идеально – как минимум две молодые женщины вернулись в проституцию, но большинство смогли найти что-то получше. А учитывая, что по статистике жертва любого насилия в отношениях (в том числе со стороны сутенера) предпринимает от 7 до 12 попыток уйти, прежде чем действительно успешно уходит, то это хорошая статистика. Опять же, скромные цифры, у нас не получится заниматься всем, но в целом неплохие.

Как вы выходите на контакт с жертвами? На вас не нападают сутенеры?

Я поддерживаю связь с прежней жизнью – она всего лишь на другой стороне улицы! Я хожу туда, где меня продавали, раздаю бутерброды и бутылки с водой, оставляю свой номер телефона. Оставляю свои карточки на заправках и в магазинах спиртного. Некоторые полицейские, которые раньше арестовывали меня, передавали мои визитки жертвам! Мы лишь песчинка, которая пытается пробраться под кожу этого бизнеса зла, но, может быть, если мы будем достаточно раздражать людей, то из этого получится жемчуг! Мы встречаем женщин там, где они находятся, мы не осуждаем, просто помогаем перейти куда-нибудь еще. Мы достаточно любим их, чтобы спуститься к упавшим в сточную канаву, и мы не можем их там оставить.

И на меня не нападал сутенер, если не считать всю мою предыдущую жизнь (ха!). Я иду на риск, но он не помешает мне помогать жертвам уйти.

В одном вашем тексте вы говорите о «главной суке». Кто это «главная сука», и каковы ее отношения с сутенером и другими проституированными?

Это женщина, которая хронологически дольше всех была в «стойле» сутенера. Ее обычно больше бьют, на ее имя оформляют собственность и номера гостиниц, чтобы сутенер никак не был связан с девочками. Она заведует деньгами, следит за тем, чтобы девочки выполняли квоты, развозит их и забирает и так далее. Когда она не справляется, ее избивают и унижают на глазах других девочек.

Сутенер делает вид, что положение главной суки завидное и престижное, но это просто кукольное шоу хозяина и рабыни. Риски огромные, наград никаких. Сутенер хочет, чтобы другие девочки ей завидовали, но это ничего не стоит. Мы все были на продажу. Когда я была главной сукой, я все равно должна была выполнять квоту, и на меня оказывалось очень много давления, или же меня могли опять избить.

Кто такие сутенеры, и где они находят женщин, которых они продают? Они принадлежат к тем же группам, что и проституированные женщины?

Во-первых, вы сейчас предполагаете, что в торговлю людьми попадают женщины из одних и тех же групп, но это не так. Это не так в отношении меня. Моя семья была среднего класса, я училась в колледже, я занималась спортом в старших классах. Неважно, из какой вы социальной группы, важно лишь один раз попасть в уязвимое положение, это может случиться с каждой. С КАЖДОЙ. Я встречала многих женщин, чье детство и юность были гораздо безопаснее и надежнее, чем у меня. Плохой брак, большая неудача – в США достаточно тяжелой болезни, чтобы вы обанкротились, и вы можете оказаться на улице. Это действительно может случиться с каждой.

Я не экспертка по сутенерам. Я лишь знаю, что я сама видела, а это были сутенеры не в первом поколении, вроде мафиозных семей, как в «Клане Сопрано». Мужчины, которые знают, что их сыновья последуют их примеру. Их сыновья смотрят, как отцы подвергают женщин насилию – их мам, их сестер. Они могут знать о других женщинах, которые есть у отца, они узнают, что от них ожидается то же самое, с их точки зрения, так заведено у мужчин и женщин. Они не знают ничего другого, они попадают в эту среду, начинают конкурировать друг с другом. Они хотят быть лучшими в чем-то, поэтому они начинают соревноваться.

Я видела множество молодых мужчин, которые хвастались на улице, что они были сутенерами, но кто им верит? В Америке со словом «сутенер» связан какой-то ненормальный престиж. Слово «pimp» («сутенер») привлекает внимание, его используют как глагол – что-то улучшить, сделать блестящим, прокачать тачку. Посмотрите, какие здесь двойные стандарты – слова, обозначающие насильника, связаны с престижем! «Он СУТЕНЕР!» Это комплимент. А вот слова, обозначающие ПРОДУКТ, которым торгуют сутенеры – эти слова настолько плохие, что их нельзя печатать в семейной газете.

Кем были проституторы? По вашим словам, создается впечатление, что это в основном белые мужчины среднего и высшего класса. Они похожи на одиноких мужчин, которых изображают в СМИ?

Это тот аспект торговли людьми, который больше всего игнорируют, и это больше всего меня злит. Мы тратим столько энергии и времени обучая людей – врачей неотложных отделений, медсестер, турагентов, стюардесс, чтобы они могли выявлять ЖЕРТВ. Могу я спросить, почему? Еще лучше спросить, ПОЧЕМУ мы их выявляем? Почему мы не выявляем СПРОС? Почему бы не выявлять тех, кто является источником проблемы? Потому что да, я могу составить их профиль. Еще как могу.

Да, они при деньгах. Да, они обычно белые. Да, они обычно женатые. Они иногда рассказывают про своих жен. Рассказывают про своих детей. Они даже могут подослать к тебе ребенка: «Эй, моему парню восемнадцать, и он девственник – с днем рождения, сынок!» Какой мужчина может так поступить со своим ребенком? Когда их отец сваливает, я мальчиков всегда спрашивала: «Если тебе некомфортно, это нормально, я все понимаю. Можешь просто потусоваться и посмотреть телевизор, я скажу ему, что ты обалденный в постели». Очень часто парень соглашался, отец платил и еще чаевые мне приплачивал, а парень мне подмигивал. Так что вот этот урок, поощрение, ожидание, что женщины доступны за плату, ощущение, что у тебя есть право получить удовлетворение в обмен на деньги – это передается из поколения в поколение, и это часть культуры в целом, и это те монстры, которых мы должны выявлять. Проституторы – это корень всей проблемы. Без них все это просто исчезнет.

На самом деле многие, даже многие феминистки, по-настоящему не понимают, каково быть проституированной. Они агитируют за легализацию того, что они называют «секс-работой». Они понятия не имеют, о чем говорят. Они знают чуть-чуть, и им кажется, что они знают все – они ничего не знают.

Позвольте вам рассказать, «работа» — это слово означает, что вы делаете что-то, что в идеально функционирующей системе хорошо для троих людей – для клиента, который платит за услуги, для работодателя, который получает свою долю, и для работницы, которой платят за услугу, за то, что она что-то изготавливает или выполняет. В «секс-работе» нет ничего подобного. Некоторые могут верить, что это спрос на услуги, но с этим есть две огромные такие проблемы (только для начала, на самом деле проблем гораздо больше).

Первая проблема в том, что в большинстве случаев «работница» НЕ «работает», ее просто подвергают насилию за плату. А эта плата, по большей части, НЕ попадает к ней (или к нему), она идет сутенеру.

Вторая проблема, это специально для тех, кто ненавидит культуру изнасилования – изнасилование означает секс, которого ты не хочешь. Любой секс, который ты не хочешь. Если я говорю «нет», если я говорю «да-да-да, но на самом деле нет», а это все равно происходит, то это изнасилование. ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ случаев, когда была передача денег. То есть, если присутствуют деньги, то это внезапно не изнасилование? Позвольте с этим не согласиться. Категорически. Это изнасилование. Легальные бордели – это изнасилование. Включенные камеры – это изнасилование. Сначала хороший итальянский ужин в духе «Красотки»? Это изнасилование. ПОТОМУ ЧТО Я НЕ ХОТЕЛА С ТОБОЙ ТРАХАТЬСЯ. Но меня все равно трахнули.

Каждый раз, когда ты мне платишь, ты забираешь мое согласие. Ты не платишь тем, кто тебя хочет. Я тебя не хотела. Я этого не хотела. По сценарию я должна была взять деньги и УЛЫБАТЬСЯ, как будто я правда хочу секса. Потому что я приняла деньги. А если бы отказала, меня бы избили. И меня бы избили, если бы я тебе «испортила настроение». Моя «работа» заключалась во лжи мужчинам, чтобы у них ничего не упало, и чтобы они не чувствовали сожалений, вины и не заподозрили, что я на самом деле человек.

Источник: Nordic Model Now

Вы тоже когда-то пережили сексуальную эксплуатацию? Вы можете поделиться своим собственным опытом на этом сайте. Сделать это можно полностью анонимно через форму на странице.