Я занималась проституцией с 18 до 30 лет, в Новой Зеландии и Австралии.

Я выросла в семье среднего класса, но мой отец был женоненавистником с приступами гнева, который он спускал на меня (на свою единственную дочь). Это были словесные оскорбления с периодическим физическим насилием, в перерывах он месяцами игнорировал меня и лишь что-то бурчал под нос, если я пыталась с ним разговаривать. Мать не обращала на это внимания, и говорила родственникам, что я «трудный, проблемный ребенок» — они во все это верили.

В возрасте 17 лет я подала заявление на социальную помощь, чтобы съехать от семьи и убраться подальше от токсичности и насилия. Я чувствовала, что это разъедает мне самооценку, и, если я останусь, я уже не смогу ее восстановить.

В то время мне казалось, что если я уйду от токсичной семьи, то меня ждет нормальное будущее. Однако оглядываясь назад я думаю, что, если бы я осталась с семьей, я бы никогда не попала в проституцию, несмотря на всю токсичность. Это то, о чем я думаю и сожалею каждый день, хотя я и пытаюсь простить себя за тот выбор – мне было 17 лет, я ничего еще не понимала.

Так что я ушла из дома в 17 лет, и, хотя я была в последнем классе старшей школы, я продолжала учиться и получила аттестат с хорошими оценками. Вскоре я нашла работу в благотворительном магазине местной церкви – я сортировала вещи, которые им жертвовали.

Мать постаралась объяснить мне, что мой дядя (который меня обожал, но впоследствии повелся на ложь, что я чуть ли не малолетняя преступница) очень разочарован, что я работаю на такой непрестижной работе в магазине вместо того, чтобы найти что-то получше. Отвержение со стороны дяди и его вера в то, что я неудачница, были для меня серьезным ударом, я начала верить, что я совсем никчемная.

В возрасте 18 лет во время обеденного перерыва в магазине я читала местную газету и увидела объявление «Девушки! Девушки! Девушки! Зарабатывайте ДЕНЬГИ!» Должно быть, я понимала, что это какая-то «секс-работа», но я не осознавала по-настоящему, что это значит.

Я позвонила на указанный номер. Женщина на другом конце провода спросила: «Ты симпатичная?» Я сказала, что нет. Она спросила: «Ну, мальчикам ты нравишься?» Я сказала, что да. Отправляясь на собеседование в бордель, я впервые в жизни надела высокие каблуки.

Я помню восторг от пачки купюр в кошельке после моей первой смены. В основном я радовалась тому, что смогу накупить теперь какой угодно еды и есть что захочу и когда захочу. Еда с детства была моим способом заглушить неприятные чувства, и вот у меня была куча денег, чтобы накупить любой еды! От этого у меня было приподнятое настроение.

У меня появилась зависимость от «легкости» получения денег. У меня нет по-настоящему травматичных воспоминаний от первых лет в проституции, но оглядываясь назад я понимаю, как меня эксплуатировали. Клиент старше моего отца убедил меня, что все другие девочки делают ему минет без презерватива (и я согласилась). Бордель удерживал с меня «штрафы» по 800 долларов (по неизвестным причинам). От меня требовали, чтобы я заплатила перед уходом (и я платила!) Мужчина средних лет, который был шофером эскортниц, отвез меня на свою квартиру, держал меня там много часов, занимался со мной сексом, но так и не заплатил.

По-настоящему это занятие я начала ненавидеть только в 20 с лишним лет. Я плакала по дороге в бордель, но теперь я чувствовала, что попала в ловушку, мне казалось, мне нужно куда-то вложить деньги, прежде чем я смогу уйти, иначе получится, что все было напрасно.

Я поступила в университет и помню, как говорила себе: «Ты так долго этим занималась, что значат еще 2 года?» Оглядываясь назад, я не знаю, почему я просто не подсчитала убытки и не ушла, даже если это означало отказ от университета. Но я обнаружила, что из проституции очень сложно уйти.

Без всяких сомнений, хуже всего для меня были психологические «игры», в которые играли проституторы. Им было мало, что они используют мое тело для своего сексуального удовлетворения, им было важно (даже необходимо для их удовольствия), чтобы я почувствовала стыд и унижение за то, что я проститутка, и они активно старались этого добиться.

Когда их член или пальцы были в моей вагине, они говорили мне что-то вроде: «Неужели тебе нравится такая работа?!», «Что же ты ДЕЛАЕШЬ со своей жизнью!?», «Твои родители знают, чем ты занимаешься?», «Почему бы тебе не найти нормальную работу!»

Мне всегда казалось безумным, что они получают выгоду от моей проституции, но одновременно говорят мне, что я отброс, потому что занимаюсь проституцией.

С течением лет подобные разговоры совершенно меня измотали, я до сих пор не могу избавиться от воспоминаний о них. В одном таком воспоминании мужчина за 60 (после того, как он использовал мое тело, чтобы получить свой оргазм), взял мое лицо в свои ладони и сказал, что мне обязательно нужно в ближайшую пару лет найти мужчину и выйти замуж, потому что «это самое главное в жизни».

Когда я оскорбилась в ответ (из-за его когнитивного диссонанса и лицемерия, и что он считал нормальным высказывать мне свое мнение, пока я лежу голая рядом с ним), он удивленно рассмеялся: «А что такого?! Я правду говорю!» После этого он захотел секса второй раз, но после его «мотивационной речи» я отказалась, и он пожаловался на меня менеджеру.

У других проституторов было просто маниакальное желание узнать, студентка ли я, их надо было заверять, что я занимаюсь этим только временно, потому что так им было проще заниматься сексом с женщиной, которая, как они прекрасно понимали, совсем этого не хочет.

Иногда я была честна с ними и говорила: «Нет, мне не нравится эта работа, я делаю это только ради денег». Я словно предоставляла им возможность прекратить то, что они делают, если их это действительно волнует.

Неудивительно, что НИ РАЗУ проститутор, который слышал это или видел, как я морщусь от его прикосновения к моей вагине, не отказывался засунуть в меня член и получить свой оргазм, на который, как он считал, он имеет полное право.

Из-за этого я считаю, что для многих проституторов важно причинять психические страдания девочке/женщине, которую они купили, чтобы почувствовать настоящее удовольствие. Это опровергает распространенный миф о том, что проституторы – нормальные, уважаемые мужчины, которые просто хотят удовлетворить чисто биологическое желание, и это никому не причиняет вреда.

В проституции я множество раз подвергалась физическому насилию и изнасилованиям. Но больше всего на меня повлияли именно эти преднамеренные и осознанные попытки проституторов залезть ко мне в голову. Я до сих пор не могу забыть все эти завуалированные оскорбления про мою внешность, характер и общую человеческую ценность, хотя могло пройти уже больше 10 лет. Я думала, что у меня в 17 лет была низкая самооценка, но проституция окончательно ее уничтожила.

Мне бы хотелось написать сейчас, что, наконец, я ушла из проституции. Но я всего лишь сумела перейти на работу на респешен в борделе. И я все еще не получила диплом, из-за которого я оставалась в проституции – мне мешала постоянная тяжелая депрессия.

Я благодарна, что мне больше не приходится самой заниматься проституцией, но я испытываю противоречивые чувства из-за работы на ресепшене. Я все еще встречаю проституторов с их притязаниями, объективацией женщин, расизмом и мизогинией, и от меня ожидается, что я буду все это терпеть (иначе я потеряю работу или, хуже, стану мишенью агрессии и мести проститутора, если посмею с ним спорить).

Я думала, что если прекращу заниматься проституцией, то исцелюсь от травмы, но как респешионистка я постоянно терплю сексуальные домогательства проституторов, и они все еще пытаются запугать меня или вызвать у меня дискомфорт (комментируют мое тело, в подробностях описывают свои фетиши, специально говорят грубости и пошлости, чтобы мне было неприятно, и так далее).

Я убеждена, что мужчины, которые платят за секс, заинтересованы в страданиях женщин в проституции (даже если это ресепшионистки), они нужны им не меньше, чем сексуальное удовлетворение.

Я ненавижу себя, потому что на бумаге все кажется простым – просто найди другую работу, беги из этой индустрии. Я и сама не знаю, почему я не могу заставить себя так поступить.

Я живу (и работаю) в стране/городе, где проституция легальна. Люди думают, что это значит, что она регулируется, и она безопасна для проституторов и работниц. Но это в теории, на практике все совсем иначе. В реальности мужчины, которые покупают женщин, совершенно их не уважают, а если они насилуют или избивают их, то им ничего за это не грозит (поэтому они и считают, что могут изнасиловать проститутку).

Я считаю, что легальная проституция просто укрепляет и усиливает мизогинные взгляды и действия мужчин в данном обществе.

Поскольку это легальная индустрия и нет никакой угрозы ареста, эти мужчины чувствуют себя в полной безопасности, когда спокойно заходят в бордель и радуют себя унижением, насмешками и издевательствами над женщинами, которые там работают. Или хуже того. Они делают заказ, а потом насилуют и бьют женщину.

Если женщина пытается установить какие-то границы, проституторы практически всегда реагируют с удивлением и яростью. Легальная индустрия делает их такими уверенными в себе, что эти мужчины воспринимают плату за секс как покупку услуги или обычного товара. Очень часто они искренне считают, что личные границы вроде «Нет, я не согласна на то, чтобы с моим телом это делали» — это некачественный сервис, буквальное «воровство» их денег.

Несмотря на завышенные притязания и неуважение к личным границам, бордель все равно поставит отметку на карте лояльности за заказ, во время которого он изнасиловал женщину. Он может изнасиловать ее, и с ним тепло попрощаются на ресепшене. «Спасибо, Питер! Ждем вас снова!»

Их почти всегда рады принять снова, даже если все в борделе знают, что в прошлый визит он снял презерватив без согласия женщины.

Эти мужчины возвращаются к своим женам и детям, к своей работе, к своим высоким должностям с властью и влиянием, к своему привычному кругу общения.

Как мы можем отрицать, что эта возможность и свобода объективировать и насиловать проникает в их повседневные отношения? Как это может не отразиться на их обращении с другими людьми, на их поведении в мире, в котором они живут?

Права женщин никак не защищаются в легальной проституции (несмотря на все отчаянные попытки сторонников «секс-работы» убедить вас в обратном). Если бы это было не так, то большинство покупателей пришлось бы внести в черный список борделей, а полиция приезжала бы в бордели каждый день.

В легальной проституции нет ничего прогрессивного, и она причиняет вред всему обществу, в котором она существует.

Я надеюсь, что однажды в Новой Зеландии и Австралии будет принята Шведская модель, чтобы покупатели секса, наконец, столкнулись с последствиями своего решения проявлять и осознанно демонстрировать свою мизогинию и отсутствие эмпатии.

Авторка: Шиобан

Источник: Nordic Model Now

Поддержите проект: Если вы считаете важными такие материалы, и у вас есть такая возможность, вы можете поддержать работу этого сайта с помощью доната или подписки на Boosty.