Меня зовут Алиа. Меня долгое время не называли этим именем, но теперь я ношу его с гордостью. Я родилась и выросла в Южной Калифорнии. По своей природе я творческая личность. Живопись, музыка, мода — все это для меня как топливо. Я провожу слишком много времени в секонд-хендах и живу в видеозвонках с теми, кого я люблю.

Насилие в начале жизни

К сожалению, жизненный старт мне выпал непростой. Я никогда не знала своего родного отца, а мой отчим слишком был увлечен грезами о славе, рок-н-ролле и наркотиках, чтобы защищать меня или хотя бы оставаться рядом.

Моя мама была очень юной. Ее взгляды на жизнь были искажены ее собственной травмой и опытом работы в модельном бизнесе.

Другими словами, родители не особенно мной занимались, я всегда чувствовала себя пустым местом или помехой. У меня всегда была безопасная крыша над головой, но мое понимание собственной ценности оставляло желать лучшего.

Меня подвергали сексуальному насилию, когда мне было около четырех лет. В основном воспоминания об этом очень расплывчатые, но на глубинном уровне я начала считать, что у меня нет права контролировать собственное тело, и я не могу ничего поделать с чужими физическими прикосновениями. Это убеждение сохранилось у меня до взрослого возраста, когда я начала искать свое место в мире.

Моя мать очень гордилась тем, что раньше была манекенщицей. Мой отчим даже не думал скрывать от меня откровенные видео, которые он смотрел, а его порножурналы валялись по всему дому. В совокупности это привело к тому, что с раннего детства я считала порнографию нормой.

У меня сформировалась установка, что для женщины нет ничего важнее красоты, сексуальности и возможности заработать с их помощью как можно больше влияния и денег. Мои взгляды на порноиндустрию были совершенно искаженными — уже в детстве я считала женщин в порно символами женственности и успеха.

Это представление о мире и моем месте в нем, а также травма от пережитого насилия, сделали меня особенно уязвимой перед торговцами людьми, когда я подросла.

Первое столкновение с торговлей людьми

В подростковом возрасте у меня было неосознанное стремление переписать травматичный опыт, который я пережила. Я вела себя очень рискованно, и я постоянно искала чужого одобрения. Когда мне было около 14 лет, мужчина почти в два раза старше меня познакомился со мной в социальной сети.

Теперь я знаю, что с самого начала он выбрал меня в качестве мишени для эксплуатации, и что он постепенно готовил меня к тому, чтобы я начала ему подчиняться. Но тогда я ничего этого не осознавала, для меня были слишком важны одобрение и поддержка, которые я от него получала.

Он говорил мне, что я идеальная, ценная и любимая. Он покупал мне подарки и водил меня на свидания, и я чувствовала себя взрослой, мне казалось, что теперь я уже могу сама распоряжаться своей жизнью. Он говорил мне все то, что я отчаянно хотела услышать, и давал мне то, чего мне недоставало.

Он внушал мне, что он может помочь мне вернуть контроль над моей жизнью и преодолеть то, что со мной произошло. И когда он сказал мне, что пригласит своих друзей в гостиничный номер, а я должна просто делать все, что он говорит, я даже не испугалась.

В гостиницах всегда стоял запах дешевых сигарет и пыли, и следующие четыре года я то и дело чувствовала этот запах ради иллюзии контроля, который он мне обещал. Первый случай, когда я подвергалась сексуальной эксплуатации в таком номере, был ужасен. Второй случай был просто чудовищен. Но впоследствии я научилась диссоциировать, отключаться от собственного тела и своих чувств, отрезать от себя тело и все свои эмоции. Я становилась все более и более равнодушной.

В 14 лет я делала то, что мне говорил тот человек, потому что я была убеждена — он действительно меня любит. Я считала, что неважно, насколько мне плохо — это и есть мое место в мире.

Хотя время от времени людей действительно похищают, нужно понять, что в подавляющем большинстве случаев торговли людьми никого не похищают и не запирают в подвале. Реальная жизнь не похожа на фильм «Заложница». Реальная жизнь — это сломленные маленькие девочки, которыми проще манипулировать, и которые слишком несчастны, чтобы надеяться на что-то лучшее в жизни. А потом мы становимся взрослыми.

Я заметила, что людям проще сочувствовать детям в таких ситуациях, но проблема в то, что никто не остается ребенком вечно. Эти дети становятся взрослыми, и, если такие девочки как мы не получают помощь и исцеление, в которых мы нуждаемся, мы становимся сломленными женщинами, которые повторяют эти циклы снова и снова, но сочувствия к нам больше никто не испытывает.

От торговли детьми к эксплуатации взрослых

В 18 лет мой опыт торговли людьми эволюционировал в работу на мужчину, который эксплуатировал меня, в стриптиз-клубе.

Незадолго до того, как мне исполнилось 20 лет, ко мне обратился посетитель клуба, который сказал, что я могу стать замечательной моделью. Я даже не знала, что он продюсер порно. Он дал мне номер телефона своей девушки и заверил меня, что в «модельном» бизнесе я буду зарабатывать гораздо больше денег. Он заливал про отличные часы работы и про то, что так я смогу больше времени проводить со своей маленькой дочкой, так что я уцепилась за эту возможность.

Я не знала, что речь идет о порно, но, когда его девушка объяснила мне что к чему, я уже была на крючке. Даже после того, что я пережила в детстве и подростковом возрасте, я все равно слишком доверяла другим. Я не думала, что эта «возможность» окажется не тем, что мне предлагали — возможностью изменить мою жизнь, повысить свой статус и хорошо зарабатывать.

Речь шла о мейнстримной порноиндустрии, и мне обещали безопасность, контроль и статус. Это было то, о чем я мечтала, и к чему стремилась в попытках убежать от травматичного прошлого. Но в реальности все оказалось совершенно не так.

В самом начале менеджер однозначно заверял меня, что если во время съемки мне станет дискомфортно, то я могу в любой момент все прекратить и уйти. Я верила ему, и это убедило меня подписать официальный контракт с агентством.

Я приехала на свою первую съемку в Санта-Монику. Это была соло-сцена в подвале с одним оператором. Когда я позвонила менеджеру, чтобы сказать, что происходит что-то не то, и я хочу уйти (мне сказали так поступать при подписании контракта), он заявил, что я веду себя непрофессионально. Мне было сказано, что если я не могу работать, то меня тут же признают «трудной», и никто меня не наймет. Только после этого момента я начала осознавать, насколько мало у меня контроля в этой индустрии несмотря на все обещания. 

Практически на каждых съемках от меня требовали секса без камеры. Если я отказывалась, мне грозили, что эта компания меня больше никогда не наймет, а моему менеджеру сообщат, что я «трудная». Какое-то время спустя я просто перестала говорить «нет». Давлением и угрозами от меня добивались покорности.

Я искала в индустрии дружбу и круг принимающих меня людей, но это оказалось оружием против меня. Если я отказывалась от сцены или выезда на съемку, агенты и менеджеры говорили, что они предложат работу другой исполнительнице нашего агентства, и она согласится за меньшие деньги. Между исполнительницами старались специально поддерживать жесткую конкуренцию — еще один метод добиваться подчинения.

Перед каждой съемкой меня тошнило. Я пыталась говорить себя, что надо «просто потерпеть», что каждая съемка — это еще одна ступенька на пути к успеху, но мне самой было трудно в это поверить.

В начале менеджер расспрашивал меня, на какие съемки и сексуальные акты я буду соглашаться, а на какие — нет. Я думала, что эти границы будут уважаться, но в реальности, мое мнение не имело значения.

Мне говорили, что в порно у меня впервые в жизни будет контроль, я сама буду решать, что делать или не делать в сексуальном плане, я смогу решать, что происходит с моим телом. Это была ложь от начала до конца.

Меня постоянно посылали на съемки, которые были далеко за границами, которые я для себя отметила. До начала съемок от меня скрывали тему, конкретные акты или присутствие исполнителя, с которым я не хотела иметь дела. Множество раз я покидала съемочную площадку рыдая, с сильной болью или просто онемевшая. Но меня хлопали по спине, и менеджер звонил мне, чтобы похвалить за «профессиональные улучшения».

На момент, когда я ушла из индустрии, из-за давления агентства не осталось ничего, от чего бы я отказывалась. Когда я ушла, мои границы, доверие и тело были полностью растоптаны.

Прямая торговля людьми в качестве «порнозвезды»

После шести месяцев в порно мне не позволялось даже номинально говорить о том, что я буду делать на камеру и с кем. Помимо этого, от меня ожидали секса без камеры по первому требованию. Я не могла сказать «нет».

Безопасность всегда была для меня непонятной концепцией. Я не знала, что в мире есть люди, которые более-менее уверены, что сегодня они не умрут и не будут страдать от боли. Хотя этот период был гораздо страшнее, моя жизнь до этого момента всегда была страшной, что с того, что степень немного повысилась?

В то время я не понимала, что это торговля людьми, и что то, что я испытывала в этой индустрии — обман, давление, принуждение — это все часть торговли людьми. Как и большинство, я считала «торговлю людьми» чем-то гораздо более драматичным. Я думала, что это когда юных невинных девочек из хороших семей похищают и увозят в другую страну. Я не понимала, что подвергаюсь торговле людьми в подростковом возрасте, и во взрослой жизни я тоже этого не понимала.

Только когда я ушла из этой индустрии и начала проходить психотерапию, я осознала, что была в такой же ситуации, что и большинство переживших торговлю людьми.

Хотя я и не понимала, что я переживаю торговлю людьми, в последний год, когда я находилась там, я понимала, что то, как мне расписывали эту индустрию, было ложью — у меня не было ни контроля, ни права на собственное мнение, ни безопасности. И все равно мне казалось, что я уже слишком в этом увязла, и, по крайней мере, я так получаю деньги и признание. Но я знала, что хочу уйти.

Я составила план по уходу через три года и начала предпринимать шаги в соответствии с планом, но я его так и не осуществила. Я сделала то, что разозлило моего торговца людьми, и он высадил меня из машины не пойми где. Я оказалась в темноте, в отдаленном сельскохозяйственном районе без телефона, без обуви, в легкой одежде. По его мнению, моя жизнь без него должна выглядеть именно так. Но эффект оказался обратным — я впервые осознала, какой будет жизнь без него и без порно.

Под украшениями и дорогой одеждой я была совершенно сломлена. Я думала о самоубийстве. Я чувствовала, что самоубийство — это мой единственный выход. По счастью, мне был известен и другой вариант. Я знала одну девушку, которая вышла из индустрии, и у нее все было хорошо. Я видела фотографии ее новой жизни и подумала: «Я не знаю, что она сделала, но, если я смогу сделать то же самое, со мной все будет в порядке». Но я знала, что это будет очень трудно, а умение справляться с трудностями никогда не было моей сильной стороной.

Наконец, я почувствовала, что я готова на что угодно, лишь бы никогда не возвращаться к этой жизни. Четыре года я подвергалась торговле людьми в детстве, десять лет я была взрослой в порноиндустрии, и, наконец, я уехала из Калифорнии.

Свобода, о которой я всегда мечтала

Девять месяцев я провела в программе для женщин, пострадавших от торговли людьми и сексуальной эксплуатации. В этом месте, с этими женщинами, я нашла настоящее исцеление. Программа помогла мне переписать историю собственной жизни, в которой, как мне внушали, я была лишь незначительным второстепенным персонажем.

Со временем я начала верить, что я заслуживаю любви, уважения и контроля над собственной жизнью. Я пришла к ним окончательно сломленной, незрелой, пугливой и одинокой. Я ушла сильной, целеустремленной женщиной, у которой было множество сестер.

В прошлой жизни я потеряла многих подруг из-за передозировок, убийств и суицидов. Вероятность уйти из этой индустрией и жить здоровой и благополучной жизнью очень мала. Но все-таки она не нулевая! Я сразу поняла, что этот новый старт в жизни — это дар, которым я обязана поделиться с другими, так что с тех пор я твердо решила посвятить свою жизнь поиску выхода для других.

Я считаю огромной честью и привилегией, что я могу идти рядом с юными пострадавшими от торговли людьми, эксплуатации и насилия. Если бы пять лет назад мне сказали, что мне будут платить за помощь другим, я бы решила, что это безумие. Я не считала, что исцеление для меня самой возможно, не говоря уже о том, чтобы помочь другим исцелиться.

Я стала частью сестринства женщин, которые вышли из индустрии ради новой жизни, они окружали и поддерживали меня, и для меня честь делать то же самое для других исполнительниц порно, которые будут уходить оттуда после меня.

Мне все еще приходится много работать, чтобы следовать по пути исцеления, который я для себя наметила. Психотерапия, понимающие подруги, надежная система поддержки, помощь другим — все это стало необходимой частью моей новой жизни.

Каждый день я принимаю решение жить в этом новом мире и не верить в чушь и ложь о моей ценности, которой меня пичкали столько лет.

Что я хочу объяснить всем про индустрию порно

Когда я попала в эту индустрию, я действительно верила в ложь о том, что она может быть эмпауэрментом, здоровым выбором, что контроль будет у меня. Более того, я сама агитировала за эту ложь. Но чем больше я погружалась в индустрию, тем очевиднее становилось, что это неправда, но в то же время я убеждала себя, что я поступаю правильно.

Этой ложью пичкают не только женщин в индустрии, но и все общество. Когда я встречаю подростков, которые повторяют эту ложь, у меня сердце кровью обливается. Я хочу рассказать им, что на самом деле коммерческая секс-индустрия — это темный мир, из которого крайне трудно выбраться.

Изначально я думала: «Просто заработаю денег и уйду». Но все не так просто. Деньги не такие, как ты ожидала, уйти становится почти невозможно, и даже если тебе удастся уйти, порно остается с тобой навсегда.

До конца моей жизни, независимо от моих решений и поступков, кто-то будет смотреть видеозаписи и фотографии с самыми ужасными, травматичными событиями в моей жизни, будет смотреть на меня. Худшие решения в моей жизни останутся доступны для «удовольствия» посторонних людей.

Но это не значит, что вы должны оставаться прежними. Видео уже есть, и они всегда будут, они уже не изменятся. Но ВАША жизнь может измениться. Перемены, свобода, восстановление — все это так же доступно, как и видео с худшими моментами для нас, выживших.

Мне нравятся моменты, когда я рассказываю свою историю, и мне говорят, что им трудно поверить, что у меня действительно был такой опыт. Для меня это звучит так, что мы не только можем исцелиться после индустрии, нам не поздно стать теми, кем нам суждено быть.

Те из нас, кто уходит из индустрии — это самые смелые, умные и стойкие люди. Худшие моменты нашей жизни навсегда останутся на пленке, но они больше не определяют, кто мы, и мы больше не одиноки.

Алиа.

Источник: Fight The New Drug

Вы тоже когда-то пережили сексуальную эксплуатацию? Вы можете поделиться своим собственным опытом на этом сайте. Сделать это можно полностью анонимно через форму на странице.