Если бы я была пережившей проституцию, то, честно говоря, я не стала бы говорить об этом открыто. Я и так получаю сейчас достаточно оскорблений и преследований за то, что выступаю против секс-индустрии, но не была в ней. Но это где-то 5% того, с чем сталкиваются выжившие. Уровень жестокости и патернализма, даже от многих людей, которые якобы поддерживают борьбу с сексуальной эксплуатацией, настолько зашкаливает, что впору отчаяться.

Во-первых, это прямое насилие, в том числе постоянные угрозы насилием, изнасилованием и убийством — пережившие проституцию сталкиваются с ними каждый день! Есть страх доксинга и распространения информации в твоем окружении. Также есть потенциальная опасность, что прежний эксплуататор найдет ее и причинит ей вред. У некоторых женщин есть постоянные одержимые ими сталкеры.

Но еще есть постоянный поток критики насчет того, что женщины «неправильно» занимаются активизмом. Всегда находятся люди, в том числе те, кто считает себя ее союзниками, которые будут критиковать ее внешний вид, ее слова, ее подходы. Они будут критиковать буквально все, что она делает, в мельчайших деталях. Вот только некоторые закономерности такой критики:

Если она делится множеством деталей своей травмы, то мы можем препарировать каждую деталь травматических воспоминаний, притворяться, что мы лично знаем ее, и можем судить о ее характере или возможном соучастии в своей травме. Некоторые получают удовольствие от крайне травматических историй, то, что называют «порно травмы». Другие требуют, чтобы она заткнулась, потому что, предположительно, из-за травмы она не в состоянии мыслить здраво.

Если она не делится подробностями травмы, значит, ей есть что скрывать. Она не рассказывает нам всей правды, наверное, она сама не без греха, или не такая уж и жертва. Только сомнительные личности не пересказывают самые травматичные события своей жизни в мельчайших подробностях всему интернету. Ведь интернет известен своей добротой и безопасностью.

Если она очень красноречива и очень образована, то она не заслуживает доверия. Наверняка фальшивка, которая пытается нажиться на своем выдуманном прошлом и общественном возмущении. Ей наверняка платят кучу денег, не может же она этим заниматься, потому что искренне переживает за других пострадавших и выживших. «Настоящие проститутки» говорят на уличном жаргоне, это все знают.

Если она не всегда держится интеллигентно и профессионально, если ее контент не всегда приятен и удобоварим, если ее травма не похожа на развлекательный тру-крайм, то она нам просто не интересна. Можно даже оскорбить ее интеллект и неспособность анализировать свою жизнь в более широком политическом контексте.

Если она соответствует стандартам красоты или одевается в стиле, который считается попыткой привлечь мужское внимание, то она наверняка все еще пытается «найти клиентов» или соблазняет свою аудиторию. Фальшивые феминистки будут поливать ее грязью за «адаптивки» или потакание мужскому взгляду.

Если она не считается привлекательной, то можно сказать, что она просто завидует другим женщинам, которые добились финансового успеха в проституции. Последует волна комментариев в духе: «Кто вообще будет платить за ЭТО?»

Если она выглядит слишком обычно, то множество людей будут говорить о том, что она не выглядит как настоящая «бывшая проститутка».
Если ее физически лишали свободы, то ее случай — печальное исключение, которое не имеет никакого отношения к остальному обществу. Она пережила торговлю людьми, так что не может комментировать «секс-работу». Даже если ее опыт значительно пересекается с опытом женщин, чьим сутенером была нищета, зависимость и/или травма.

Если ее не удерживали физически все время, то это ее вина, что она не сбежала. Травма, угрозы, психологический и финансовый контроль не считаются. Люди, которые говорят это, любят подчеркивать, что если бы на них физически напали или подвергали эксплуатации, то уж они бы «с легкостью дали отпор или просто бы ушли».

Не забывайте нападать и на ее политические взгляды. Например, если она поддерживает инициативы и вмешательство полиции, которые могут спасти жизни пострадавших, то очевидно, что она марионетка правых.

Если она скептично относится к полиции, потому что полицейские могут злоупотреблять властью, то она левачка-идиотка, и не надо таким помогать, если что случится.

В этой игре она изначально не может победить. Неважно, что она будет делать, она будет считаться подозрительной. Потому что она рассказывает о том, о чем мы не хотим слышать. Она рассказывает неприятные вещи о мужчинах, которые могут быть нашими коллегами, начальниками, друзьями, родственниками, партнерами и так далее. Мы ощущаем беспокойство и угрозу, так что мы предпочитаем пристрелить гонца, который принес плохие вести.

И это определенно относится к многим людям, которые считают себя союзниками или сочувствуют борьбе с коммерческой сексуальной эксплуатацией. Патернализм, непрошенные и бесполезные советы, придирки к несущественным деталям встречаются на каждом углу. И особенно больно, когда это огонь по своим.

Конечно, вы не обязаны соглашаться с пережившей проституцию. Не может существовать группы или движения, где все согласны друг с другом. Но вам действительно нужно комментировать внешность? Манеру речи? Небольшие (возможные) ошибки? Если вы точно знаете, как правильно заниматься активизмом, то что же не занимаетесь?

Множество переживших проституцию видят, как публика обращается с теми, кто говорит о своем опыте, и потому предпочитают молчать. Очень часто это и есть цель таких нападок. Но если вы считаете, что хотите помочь, то, возможно, стоит дважды подумать, потому что вы можете оскорбить, унизить или заткнуть чужой голос.

Если бы я пережила сексуальную эксплуатацию, черта с два я стала бы заявлять об этом миру.

Источник: Elly Arrow Blog

Поддержите проект: Если вы считаете важными такие материалы, и у вас есть такая возможность, вы можете поддержать работу этого сайта с помощью доната или подписки на Boosty.