Дана Леви – пережившая проституцию из Израиля и активистка движения за Шведскую модель в этой стране, в которой недавно были приняты соответствующие изменения в законодательстве. В этой статье она говорит с психотерапевткой Тал Кройтору, исполнительной директоркой израильской сети «Эксперты EMDR», о ее работе с людьми, пережившими проституцию.

Вы занимаетесь психотерапией EMDR. В чем цель этого подхода?

Десенсибилизация и переработка движением глаз (ДПДГ, EMDR) – это подход, который изначально был разработан для помощи людям, страдающим от последствий психологической травмы. Чаще всего этот подход применяется для помощи жертвам сексуального насилия, а также людям в состоянии эмоционального шока, жертвам дорожно-транспортных и других происшествий, например, пожаров.

Метод EMDR показал эффективность для людей с посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР), и его применение было расширено по двум направлением. Во-первых, его стали применять для терапии людей с более комплексными проблемами – риском суицида, зависимостями, имеющими личностные расстройства и так далее. Во-вторых, подход начали применять для более стабильных клиентов – например, для того, чтобы улучшить показатели профессиональных спортсменов или помочь актерам преодолеть боязнь сцены.

Вы работаете с людьми в проституции?

С некоторыми работаю, но это не большинство моих клиенток. В основном это люди, которые уже вышли из проституции, но у них до сих пор есть эмоциональное бремя, связанное с этим периодом в жизни. Даже непродолжительное вовлечение в проституцию оставляет шрамы на долгие годы.

Если их так немного, то, может быть, проституция не так уж вредна?

Мои встречи с людьми в проституции в рамках моей работы и вне ее оставили у меня совершенно другое впечатление. Я не думаю, что если люди редко обращаются за терапией, то это доказывает, что у них хорошее эмоциональное состояние, и им не нужна помощь в связи с травмой. Более вероятно, что они настолько травмированы, что у них нет ресурсов для того, чтобы обращаться за терапией и следовать ей. Мы должны учесть, что любая психотерапия требует определенного объема ресурсов – времени, денег, изменений в привычном распорядке дня и хотя бы минимальной эмоциональной стабильности.

С какими проблемами обращаются те, кто покинули проституцию?

Обычно они не обращаются за психотерапией «из-за проституции». Люди обращаются за терапией, потому что страдают от депрессии, тревожных расстройств, дисфункциональной жизни, неудач в отношениях и того, что в их жизни много страданий. Но это последствия, а не причина, а EMDR работает с причинами, и иногда оказывается, что в прошлом они были вовлечены в проституцию.

Каким образом проституция может привести к депрессии или ПТСР?

Я расскажу про одного из моих пациентов. Он иммигрировал в Израиль самостоятельно, жил в колледже и думал, что проституция – это хороший способ заработать деньги. Он думал, что он будет разборчивым в отношении клиентов – будет выбирать только тех мужчин, которые привлекают его самого. Что тут страшного?

Потом появился клиент, он хорошо выглядел, но он хотел, чтобы деньги были отработаны. При взаимных отношениях обе стороны получают удовольствие, делают то, что им хочется, как минимум то, что не причиняет им боль. Но если это «клиент», то мой пациент был должен «предоставить услугу». Он оказался в ситуации, которая по сути точно такая же, как и многие случаи изнасилований, о которых мне рассказывали пациентки: «Я лежал там и ждал, когда же все закончится, мне было больно, и временами мне казалось, что я покинул тело и смотрю на все это со стороны». Полученные деньги он моментально потратил, потому что он испытывал к ним отвращение.

Для многих пациенток проституция – это опыт беспомощности, невыносимых переживаний, стыда и вины («я сама напросилась») и сокрытия правды о своей жизни. Я наблюдала пациенток, которые не хотели называть этот свой опыт проституцией, как правило это были ситуации на грани того, что обычно так называют. Однако в любом случае, если секс происходит по любым другим мотивам, нежели желание и свободное волеизъявление, существует большой риск, что он приведет к психологической травме.

Другая пациентка сказала мне: «Мне были нужны деньги, а он так сильно меня хотел, что он сказал, что поселит меня в отеле и будет платить огромные деньги, но он меня нисколько не привлекал. Я все равно попыталась, потом снова попыталась, но через два месяца я ушла». Все отношения в ее жизни так или иначе включали насилие.

Как именно проституция приводит к травме?

Причина травмы – ситуация, когда мозг сталкивается с опытом, который слишком невыносим, чтобы обработать его в режиме реального времени. Когда это происходит, память об этом опыте остается необработанной, и это приводит к двум последствиям. Во-первых, событие продолжает существовать даже после того, как оно давно закончилось. Например, солдат с посттравматическим стрессом не выздоровеет от того, что война уже закончилась, и точно также проституированная женщина не выздоровеет потому, что она ушла из проституции.

Второе последствие состоит в том, что все может напомнить о травме – запах, описание, сон. То же относится и к нормальным воспоминаниям, но травматические воспоминания действуют иначе. Они хранятся в необработанном виде, и они сопровождаются непропорциональным страхом, чувством беспомощности и болью.

Сама по себе ситуация проституции вызывает невыносимые переживания. Когда сексуальный контакт происходит не по причине желания, а из-за того, что женщина принуждает себя к нему ради денег, она будет пытаться отделить себя от этой ситуации. Это приводит к диссоциации, мысленному отделению от тела. Подобное событие запоминается аномально – с помощью иных нейронных путей мозга, оно не сопровождается информацией о времени и месте, и впоследствии женщина будет переживать всю ту же панику, ту же тревожность при малейшем контакте с этим воспоминанием. Конечно, проституция также может быть связана с другими очень травматическими событиями, например, актами насилия со стороны проститутора или сутенера, но травма может появиться даже без этого дополнительного насилия.

Насколько уникальна травма, от которой страдают люди, пережившие проституцию?

Я бы сказала, что это такая же травма, как и в других случаях. Такую же травму переживают пострадавшие от сексуального насилия, и они тоже редко обращаются за помощью именно в связи с насилием. Только в этом случае мы говорим о множестве случаев сексуального насилия, которые повторялись снова и снова.

Многие страны признают опасность секс-индустрии, но решения предлагаются разные. Что вы думаете о легальных моделях, с помощью которых проституцию пытаются сделать не такой вредной?

Я не верю, что проституцию можно сделать безвредной. Может быть, менее вредной, в том смысле, что убийство двух человек не так вредно, как убийство миллиона, но не в том смысле, что она может стать хорошим явлением. Изнасилование одним человеком, может быть, менее вредно, чем групповое изнасилование, но говорить «Х не так вредно как Y», когда речь идет об изнасилованиях – для меня это звучит безумно.

Новая Зеландия приняла модель полной декриминализации. Согласно этой модели секс-индустирия – это просто отрасль сферы услуг, а проституция – такая же работа, как любая другая. В частности, по крайней мере в теории, у женщин есть возможность отказываться от «клиентов». Утверждается, что это может уменьшить предрассудки в отношении проституции. Это может снизить травматические последствия проституции?

Проблема проституции не в предрассудках, по крайней мере, они играют не главную роль. Проблема начинается с проникновения в ваше тело, которое происходит не потому, что вы возбуждены и хотите этого, а потому что вы товар. Конечно, право отказаться от «клиента» делает ситуацию не такой смертельно опасной, как отсутствие такого права, но что такой отказ значит? Это так же «полезно» как то пресловутое приложение, в котором ты заранее даешь согласие на секс. Но где же право отказаться после начала секса? Что произойдет в тот момент, когда «клиент» почувствует, что нужно получить побольше за свои деньги? Какой практический смысл есть в праве отказаться во время самого акта, если сам по себе этот акт, по своей сути – это не то, что ты хочешь, это просто то, за что тебе платят?

Нам всем приходится делать на работе то, что мы не хотим, потому что нам за это платят.

Конечно, но есть огромная разница между ситуацией, когда начальник просит вас оформить документы, и когда он просит вас сделать ему минет. Есть огромная разница между незнакомцем, который наступил вам на ногу, и незнакомцем, который схватил вас за пах. Разные действия имеют разную эмоциональную цену.

Это как сказать: мне жаль, что я разлила стакан воды, а еще мне жаль, что произошел теракт. Эти ситуации просто несопоставимы. Если начальник попросил вас приготовить кофе гостям, а это не входит в ваши рабочие обязанности, это крайне неприятно. Но это не то же самое, как если начальник потребует переспать с этими гостями.

Понимаю. Но если мы согласимся, что от секс-индустрии не избавиться, то не лучше ли будет тем, кто уже попал в нее, если она будет легальной, как любая другая работа, а не преступлением, за которое могут наказать? Это снизит предрассудки, повысит социальное принятие, улучшит доступ к властям.

Есть большая разница между криминализацией женщин в проституции и криминализацией проституторов. Если проститутор вне закона, это никак не мешает женщине обратиться к властям – ведь это он нарушил закон, а не она. Нам не нужен легальный статус проституторов, чтобы обеспечить право женщин на защиту закона, это совсем другой вопрос.

Что касается предрассудков – с какой стати легальная проституция уменьшит предрассудки и повысит социальное принятие? Это коснется только предрассудков и социального принятия в отношении проституторов и сутенеров.

Более того, никогда это не будет «такой же работой». От этой фразы нужно полностью отказаться. Мы все прекрасно понимаем, хотя бы на интуитивном уровне, что это совсем не такая же работа.

Интуиция у всех разная. Вы не могли бы пояснить, почему вы считаете, что это не такая же работа?

Вот некоторые критерии, которые делают работу легитимной, даже если и не очень желанной:

— Для руководителя нормально предложить ее сотрудникам за дополнительную плату. Если руководитель попросит администраторку поддерживать архив и веб-сайт компании за дополнительную плату – это нормально. Но он не может, не нарушив при этом закон, попросить администраторку спать с клиентами, о какой бы компании ни шла речь.

— Это нормально, если ваши дети будут заниматься этой работой летом в качестве подработки или ознакомительной практики. Очень часто люди сравнивают проституцию с непрестижной, малооплачиваемой работой. Но многие подростки занимаются уборкой, работают в магазинах или ресторанах, чтобы немного заработать, и это не считается ужасным. Напротив, вы можете гордится тем, какие у вас трудолюбивые дети.

— Для государственной службы трудоустройства совершенно нормально предлагать такую работу безработным.

— После увольнения с такой работы не нужен длительный период реабилитации, прежде чем люди снова смогут нормально функционировать.

— Политик или парламентарий может попробовать выполнять эту работу в течение нескольких часов, чтобы лучше понять, с чем сталкиваются люди на этой работе.

Я хотела бы еще поговорить о реабилитации. Почему реабилитация после проституции очень часто такая длительная и сложная?

В реальности нежелательные проникновения в ваше тело – это крайне травматичный опыт, и деньги этот факт не меняют. Незнакомец, хватающий вас за интимные части тела, вызовет у вас шок, и то же самое относится к пенетрации, если вы терпите ее только из-за финансовой нужды. А знаете что? Если кто-то хочет провести эмпирический тест, то пусть попробует сам, а потом поделится с нами результатами.

Если проституция – это такая же работа как любая другая, то я предлагаю политикам и парламентариям, которые так считают, позаниматься проституцией одну неделю, прежде чем принимать решение. Это ведь обычная работа, ничего особенного. А уж как это повысит социальное принятие и уменьшит предрассудки!

Ущерб от сексуальной травмы огромен, и существует очень много научных исследований на эту тему. Если это «то же самое», то почему «мой брат толкнул меня» и «мой брат совершил со мной половой акт» — это не одно и то же? У меня есть пациентка, пострадавшая от инцеста со стороны своего брата. Это преследовало ее десятилетиями. Но никто не обращается к психотерапии, потому что брат заставлял их убираться в своей комнате.

Некоторые говорят, что опыт в проституции не причинил им вреда. Может быть, им нужно оставить возможность этим заниматься?

Я считаю, что именно те, кто совсем не чувствует боли, находятся в самом критическом состоянии. Вероятность того, что кто-то, пробыв в проституции длительное время, никак не пострадает, настолько ничтожна, что мы не можем защитить эту практику для нескольких и ради этого закрыть глаза на огромные риски и вред для всех остальных.

А если реабилитировать тех, кто не хочет этим заниматься, а те, кто хочет быть в проституции, пусть продолжают?

А в какой еще работе нужна такая реабилитация? Это получается как в той истории, где на одном мосту постоянно происходили аварии, поэтому рядом с ним решили построить больницу.

Я твердо верю, что капля профилактики – гораздо лучше, чем море психотерапии. Есть люди, которые ушли из индустрии через очень непродолжительное время, но этот опыт все равно преследует их годами.

Что может уменьшить секс-индустрию?

Во-первых, нужно прекратить утверждения о том, что это такая же работа. Во-вторых, пока существует спрос, будут находиться люди в достаточно тяжелой жизненной ситуации, чтобы их вовлекли в проституцию. Я считаю, что единственный выход – минимизировать спрос настолько, насколько это возможно. Хотя в Израиле была принята Шведская модель, нужно также начать крупномасштабные кампании, направленные на мужчин, о том, что нельзя платить за секс.

Существует ли риск, что такие кампании и Шведская модель отпугнут «хороших клиентов» и останутся только склонные к насилию?

Возможно, если мы начнем объяснять, почему это проблема, этим продолжат заниматься только те мужчины, у которых есть самые большие нарушения. Но можно подумать, что сейчас эти агрессивные мужчины сидят и в шашки играют, ожидая, когда же примут Шведскую модель. Всегда были и будут «клиенты», чье поведение слишком сильно отклоняется от нормы.

В любом случае, разве насилие не должно считаться преступлением, независимо от того, совершается ли оно в проституции или нет? Только психопат скажет: «Я все равно нарушаю закон, так что лучше нарушу еще пару статей кодекса». Криминализация не будет превращать мужчин в психопатов. Но, можно надеяться, что сейчас, после изменений в законодательстве, на них чаще будут заявлять в полицию.

Источник: Nordic Model Now!