Текст из канадской рассылки Netfemmes, написанный автором в ответ на дебаты по поводу проституции в 2003-2004 году. Оригинал размещен здесь.

http://sisyphe.org/article.php3?id_article=2584

Я читаю вашу переписку о проституции уже несколько недель, и для меня было полезно проанализировать, кто за что выступает в этом чертовом мире. Я не думаю, что вы говорите всю правду, и прежде чем вы скажете мне заткнуться, потому что я сама «не была там», позвольте мне представиться. Я — бывшая проститутка. Я начала в 13 лет, под влиянием моего 20-летнего парня, которому нужны были деньги на дозу и на учебу. В течение двух лет я была его дойной коровой, простите если это выражение слишком шокирует столь уважаемый сайт… На самом деле я начала еще раньше, если считать конец начальной школы, где парни заставляли нас делать им минет, чтобы не платить других «налогов». Вы знаете, что такое «налоги» — они берут вашу куртку, ваши книги или ваши деньги или что-то еще. Это всегда существовало, но мы называли это по-другому. В моем случае и в случае некоторых других девочек обычно требовались сексуальные «услуги», чтобы они оставили нас в покое. Услуги, ха! ха! Не смешите меня.

В 15 лет мой приятель отпустил меня, я ему больше не была нужна, ему нужно было найти другую девочку, а я уже слишком сильно подсела на наркотики. Он тратил больше на меня, чем я для него зарабатывала. Я попыталась зарабатывать этим сама на улицах, где я обнаружила работников улиц, парней и девушек. Вы знаете, те, которые надрываются ради прав женщин в проституции и против чертова общества, но которые и пальцем не пошевелят, чтобы им помочь. Они предложили мне свои услуги, ха! ха! ха! снова услуги, чистые шприцы и презервативы, чтобы я не подхватила СПИД или гепатит С или А, или Бог знает, что еще. Они никогда не спрашивали, хочу ли я прекратить этим заниматься, они просто составляли мне компанию, потому что они говорили, что они не моралисты. Они говорили мне, что я могу поговорить с ними, потому что они не будут осуждать. В этом вся проблема, все говорят, что они не судят, или они обвиняют других в осуждении, хотя на самом деле, людям как раз бы не помешало начать рассуждать. Отсюда и все это безумие, о котором я читаю: насчет того, что проституция — это практически социальная услуга, что у женщин есть право отдавать секс, а у мужчин есть право получать его, что это личный выбор, сексуальность — это табу, а проституция — это освобождение. Невероятно. Некоторые люди заходят слишком далеко. Для начала, ответьте мне, если проституция такая замечательная, что же вы сами ею не занимаетесь?

Продолжая мою историю, один из уличных работников заменил моего бойфренда, потому что мне нужен был кокаин. Он доставал мне его, если я обслуживала для него несколько «клиентов» в день, а он защищал меня. Я подсела на кокаин, а кроме того, мне очень хотелось внимания от кого-нибудь, кто бы обо мне заботился. Не волнуйтесь, уличный работник тоже получал услуги, я была в его распоряжении. Однажды он сказал мне о сутенере, который набирал девочек моего возраста. Я не могу продолжать одна, сказал он мне, мне нужна «защита», а он больше не может этим заниматься. Мне будет лучше в «стаде» — простите еще раз мой язык — босса, который знает, как заставить меня быстро заработать. Мне нужны были деньги, чтобы покупать наркотики, и когда уличный работник тоже бросил меня, я приняла «защиту» сутенера. Эта жирная прокуренная свинья взял меня для себя и заставлял меня делать самые грязные вещи.
Очень скоро он поставил собственные условия: я должна покупать наркотики только от него, я должна платить за свою комнату, я должна платить за его защиту и отдавать определенный процент денег, которые я получаю от клиентов. Мне оставалось совсем мало. Это было для моей же пользы, для моей защиты. Благодаря этой защите меня чаще бил сутенер, а не клиенты — толпа богатых не работающих мужчин, которые не знали других развлечений. Мне попадались профессора университетов и судьи гораздо хуже, чем рабочие на углу. У меня было не так уж много рабочих, наверное, потому что у них нет денег, или у них есть другие развлечения. Я провела 5 лет в этом кошмаре, сутенер посылал меня в Ванкувер, в Онтарио, в Джеймс Бей, по всей Канаде. Были разговоры о том, чтобы отправить меня куда-то еще, я бы не писала вам сейчас об этом, если бы меня послали в его сеть в Азии или в Европе. Может быть, вы знаете, что эти люди меняются женщинами, как вещами торгуют.

Помимо наркотиков я начала пить, потому что я не могла смотреть на себя в зеркало из-за того, что я делаю с собой. Вы, возможно, удивляетесь, как я смогла оттуда выбраться. Однажды моя мать покончила с собой, и это был шок. Мой отец, важный бизнесмен, давно не хотел ничего обо мне знать. Мне самой пришлось с этим справляться… Однажды у меня случилась передозировка (я зашла слишком далеко), и кто-то нашел меня на улице без сознания и отправил меня в социальную службу, а не в полицию. Я была не в состоянии что-либо решать самостоятельно, так что они отправили меня в дом, где меня регулярно навещал социальный работник. Это был один из немногих людей, которые не попытались использовать ситуацию в своих целях. Иногда это была женщина социальный работник, иногда они оба приходили, так как работали одной командой. Я должна сказать вам, что они не пытались приукрасить правду, они говорили со мной откровенно. Они сказали мне: тебе 20, ты можешь уйти из этого ада при жизни. У них не было философии насчет того, что «сексуальная работа» — это такая же работа, как и любая другая, никаких слов, чтобы польстить мне, никаких рационализаций для меня, чтобы я не думала, что они осуждают. Была только правда. Мы можем помочь тебе, но только если ты сама этого хочешь. Это твоя жизнь, а не наша. Ты ведешь себя деструктивно, но если ты хочешь продолжать — это твое решение. Тем не менее, ты проживешь недолго, если продолжишь в том же духе. Если ты хочешь уйти, то мы тебе поможем. Ты не должна решать прямо сейчас, мы вернемся, и ты дашь свой ответ. Но не пытайся запутать нас так называемым освобождением через проституцию; мы все это уже слышали, ты не первая, кого мы видим.

Я жила в кризисном доме несколько месяцев, так как я была в глубоком дерьме. Говоря кратко, я была в программе детоксикации, но у меня случился срыв. Меня спасли, и я вернулась, я так уходила и возвращалась несколько раз. Социальные работники были терпеливыми, их совсем не удивляли мои срывы и возвращения. Однажды мне стало настолько лучше, что я спросила, на что я могу рассчитывать в будущем. Они сказали, что я могу выбирать, если я хочу работать, они направят меня в Центры занятости, они найдут для меня работу, или я могу учиться. И та и другая перспектива пугала меня до дрожи, но, в конце концов, я пошла учиться. Я очень сильно отстала, у меня были последствия из-за нескольких лет наркотиков, алкоголя, избиений, постоянного секса. Это вас изматывает. Тем не менее, постепенно я ушла, однажды я поняла, что обратной дороги нет; это произошло в классе, где мой профессор оказался моим бывшим клиентом… Чтобы скрыть свое собственное смущение, он начал вести себя со мной агрессивно и попытался настроить класс против меня. Я ничего не говорила, я не сказала, что он был клиентом, и, в конце концов, весь класс был против него, и все спрашивали, что с ним не так.

Вы говорите о проституции, как будто о любой другой работе. Проституция — это вообще не работа, это форма рабства, из которого очень трудно вырваться. Проституция — свободный выбор. Какая ложь. Я не говорю, что нет определенного, очень маленького меньшинства, которые решают попробовать это и делают это свободно, без влияния наркотиков или алкоголя как большинство. И скажите мне, какая свобода есть у 13-летней девочки, которая ищет любовь, признание другого пола, больше всего от своего отца, который всегда презирал ее, и которая попадает в руки людей, которые думают только о деньгах и сексе. А ведь подавляющее большинство взрослых проституток начали, когда они еще были детьми. Вы пытаетесь придумать все возможные причины, которые оправдают проституцию, но вы кривите душой. Вы говорите о сексуальном освобождении, сексуальности и прочем… Скажите правду: вы делаете это из-за денег, или под принуждением, или как я, потому что вы протестуете против семейного и социального окружения, не представляя, что за этим последует. Подавляющее большинство женщин в проституции, которых я встречала, были несчастны из-за своей жизни, но они не знали, как уйти — из-за наркотиков или из-за долгов. Когда мы говорили друг с другом, я ни разу не слышала, чтобы кто-то назвал это завидной профессией. Некоторые боялись, что их маленькие сестры пойдут по их стопам.

Я достигла прогресса, сейчас, в 40 лет, занимаясь научной работой, я ищу исследования о женщинах в проституции, о торговле женщинами, об эксплуатации детей. Я не знаю, кого вы представляете здесь, но вы говорите от лица очень небольшого числа людей, потому что большинство женщин в проституции, подавляющее большинство, не считают проституцию профессией. Они чувствуют грусть и презрение. Не только из-за социальных предрассудков, но из-за клиентов и сутенеров, которые заставляют их чувствовать себя товаром в их руках. А иногда и из-за тех, кто утверждает, что желает им добра, но работает над тем, чтобы их ситуация не изменилась. Вы сравниваете это с работой на фабрике, с браком и так далее. Ерунда. На фабрике вы можете уйти, в браке тоже, но в проституции нет развода, очень часто вы не свободны, потому что ваша жизнь принадлежит другим, или они удерживают вас наркотиками или угрозами физического насилия.

Те из вас, которые утверждают, что это личный выбор, скажите мне, почему вы хотите, чтобы все общество признало ваш личный выбор и предложение считать это приемлемой профессией. Черт, я с вами не согласна. Моей дочери 12 лет, и я не хочу, чтобы кто-нибудь предложил ей проституцию или удовлетворение сексуальных потребностей мужчин в качестве карьеры. У меня есть 9-летний сын, и я не хочу, чтобы он думал, что это нормально для мужчины считать женщин сексуальной прислугой или верить, что он быстрее разбогатеет, если станет сутенером, а не механиком или инженером. Если вы будете честны, вы увидите, что в странах, в которых легализована проституция, ничего не изменилось для женщин в проституции, а в некоторых случаях, все стало хуже. Когда проституция признается как услуга, как и любая другая, они больше не могут отказаться, и они снова становятся рабынями. Ваши похвалы преимуществам проституции — это ложь, это вы лицемеры и моралисты, потому что вы хотите навязать новые правила или законы всему обществу, как будто у вас есть истина в последней инстанции. Я читаю: предоставьте слово женщинам в проституции. Каким именно и скольким? Только тем, которые думают также, как и вы? Я не вижу никакого прогресса в требовании легализовать этот вид рабства. Существует возможность предложить услуги женщинам в проституции, в том числе услуги по выходу из проституции, даже если вы о них не упоминаете; возможно перестать относиться к ним как к преступницам, но при этом не говорить, что проституция — это обычная профессия.

Я думаю, что феминизм работает над освобождением и равенством для всех женщин, а в проституции вы их не найдете. Не могу сказать, чтобы я видела много феминисток, которые помогают женщинам в проституции уйти, может сложиться впечатление, что гораздо больше феминисток пытаются удержать их в проституции, заставляя поверить, что это наилучшая профессия в мире. Группы, которые представляют «секс-работников», они помогают им уйти или им достаточно требовать легализации проституции? Мне интересно, кто стоит за всей этой активной пропагандой по изменению законодательства, которая сделает проституцию приемлемой. На кону должны быть огромные финансовые интересы, учитывая все аргументы по оправданию существования проституции, там должны быть какие-то важные люди, которые дергают за ниточки.

Может быть, вы видели меня в коридорах университета, когда я получала диплом, или еще где, и сами того не знали. Это живое доказательство того, что возможно уйти, но не верить, что проституция — прекрасная профессия, пытаться улучшить собственный имидж, бороться за легализацию насилия. Некоторые вспоминают смерти женщин в проституции в Уэсте, и похоже, что они считают, что в них виноваты феминистки, выступающие против легализации. Это абсурдно. Если проституция будет легальной, то она не положит конец насилию против женщин. Брак — это легальный институт, но в нем все равно происходит насилие, изнасилования и тому подобное. Гораздо меньше людей, которые помогают женщинам в проституции уйти, чем тех, которые надрываются, говоря о так называемых преимуществах проституции. И это настоящая проблема. Sylviane.